Мир приключений, 1929 № 07

_{Замбраил стал душить меня.}

Сзади стояла женщина. Паранджа была откинута назад. Тяжелая ручка китменя[6]) дрожала в ее руках.

— Кто ищет крови — тот скоро найдет жилу!.. Ты убил его! Но Шарафат видела, как ты сыпал ему дурман…

Замбраил медленно поднимался от удара, держась за голову. Халат его распахнулся и что-то со стуком выпало оттуда.

— Бери, табиб! Бери! Изразец Тимура!.. — рванулся Усвали с подушек.

Имя Тимура было всегда для меня приманкой. Я нагнулся, и поднял тяжелый предмет, выпавший у Замбраила. Резкий крик женщины заставил меня обернуться. Она обнимала голову Усвали, но тот был неподвижен. Я не смотрел дальше и выбежал из дома.

ИЗРАЗЕЦ С ТАЙНОЙ

Усталый я приплелся домой. Моя мирная городская жизнь была перевернута. Я наткнулся на чью-то чужую тайну, впутался в нее и не имел ни одной разгадки. Обмывшись, переменив грязный костюм, я спустил шторы и развернул пестрые тряпки.

В моих руках лежал квадратный, пестрый изразец[7]) с золотым узором[8]) по синему полю. Золото было положено тонкими листочками в виде цветка, вокруг него шел второй голубой узор и все окружал белый. Края изразца были чисты и целы, показывая этим, что он не был в употреблении. Сияющая эмаль была чиста, словно вымытая.

— Изразец. Дальше что? — Я вертел его в руках долго. Потряс над ухом и уловил легкий шорох внутри. Изразец был пуст. Надо его открыть. Как? Я достал энтомологическую лупу и стал его детально рассматривать. Повернув изразец глазурью вниз, я почувствовал под пяльцами выпуклость на месте рисунка золотом. Весь узор свободно выпал из синего каркаса изразца и в образовавшейся пустоте я увидел два свертка. Навстречу мне пахнул пряный запах пересохшего шелку, шафрана. Один сверток оказался шестью листами обыкновенной клетчатой бумаги, мелко-исписанной дрожащим почерком. Буквы наезжали друг на друга и зачастую фразы писались одна поверх другой. Но в этих листах оказалась половина разгадок тайны Усвали.

Рукопись говорила:

— «Я, Усвали Мир-Саид, сын Михраба Мир-Саида, последнего хранителя предсмертной воли Тимур-бека. Не знаю, выберусь ли когда либо оттуда, куда попал. Голод… Я виноват сам. Меня прельстила 500 летняя тайна и желание быть первым, Я пошел один и за это расплачиваюсь жизнью. Мне нужно было пойти в Самкомстарис[9]) и там все рассказать. Не знаю, какой сейчас день, а потому буду называть все, что там, в светлом мире — вчера. Вчера я сказал сестре Шарафат и Замбраилу, что ухожу в Самарканд. С купленными веревками и несколькими свечами я стал дожидаться ночи. Если бы Замбраил узнал, куда я пошел, то убил бы меня. Ведь предавшему тайну — смерть. Отец ее передал брату, как старшему, и он не знал, что я ее случайно услышал.

Копа настала ночь, я вышел туда — к медрессе Биби-ханум, большой соборной мечети Тимура. Сейчас во тьме был лишь виден ее огромный силуэт. Я прокрался мимо дремавшего под раскачивавшимся фонарем чайханщика, обогнул молельню и вступил в густую тень от арки. Найдя на ощупь дыру в минарете, я стал взбираться вверх, отсчитывая еле заметные, истертые временем в одну сплошную поверхность ступени. Здесь… Я перевел дух и прислушался. Кругом была глухая тишина. На один поворот выше меня узкая трещина расколола стену и скучный лунный блик сползал вниз. Я поднял кирку. Шестой камень. Где он? или я ошибся ступенькой? Старый цемент[10]) засох. Я обливался потом, но тихо и упорно отдирал цемент. Камень начал качаться. Я вынул его. Еще один. Сунул руку. Пустота! Здесь! Старое предание не обмануло!..

ПУТЬ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ

Я привязал веревку к старой, полугнилой балке и спустил я вниз, в отверстие. Прислушался — все тихо попрежнему. Охватив рунами и ногами веревку, оставив кирку наверху, я соскользнул вниз, и через несколько мгновений оказался на полу. Переведя дыхание, я внезапно услышал наверху, в той чуть светящейся дыре, откуда спустился — шорох. Я притаился. На меня посыпалась пыль, упал кусок известки… Звуки шорохов начали затихать и светлое пятно исчезло. И вдруг — веревка упала рядом со мной. Возврата больше не было…

Сверху раздался так хорошо знакомый мне свистящий шопот:

— Усвали, ты преступил закон предков, волю Тимура, ты умрешь у его ног!..

Я не ответил. Дико было подумать, что родной брат погубил меня. Но время ползло… Я зажег первую из десяти свечей, взятых с собой. Взглянул наверх — там отверстия не было. Брат меня замуровал здесь… Неужели никакого выхода?..