Мир приключений, 1956 (№2)

— Вы удостоверились в том, куда идут русские корабли? — спрашивал он. — Нельзя верить россказням матросов. Надо было спросить офицеров. Из России до сих пор нет донесений об экспедиции, хотя русским нет нужды держать ее в секрете. Или они сами не придают ей большого значения?

— Там Беллинсгаузен! — возразили старику. — Вряд ли этот моряк согласится возглавить экспедицию только для прогулки!

Седой, весь в белом, с белой тростью в руке, Джозеф Бенкс медленно ходил по песчаной дорожке сада.

— Это их дело, — проговорил он. — Беллинсгаузен мог бы приехать ко мне с визитом, чтобы посоветоваться о своем путешествии. Известно ли вам, что русские, придя сюда, не обращались ни к кому из государственных лиц?

— Ни к кому, — подтвердил один из офицеров. — Они не считают, видимо, что могут узнать у нас что-нибудь новое для себя.

— Тогда пошлите кого-нибудь на их корабль. Если не поздно, пригласите их к нам. Впрочем, важнее другое: убедиться в их намерениях и в том, располагают ли они чем-нибудь новым!

Отпустив офицеров, Джозеф Бенкс поехал в Адмиралтейство.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

На «Мирном» матросы приметили Алексея Лазарева, брата командира, и величали ласково: «меньшой».

Между тем братья были почти одних лет, в одном чине и, может быть, лишь некоторая порывистость Алексея в движениях и горячность в разговоре делали его в глазах матросов «меньшим».

— Шли бы с братцем, ваше благородие, а то разлучитесь скоро, — сказал как-то Алексею Лазареву боцман.

— А знаешь, куда мы идем на «Благонамеренном»? — спросил лейтенант.

— А как же, ваше благородие! Только наш путь, считаю, будет короче, нам землю искать в Южном полушарии, а вам — морской путь от Берингова пролива в Атлантику.

— Почему же думаешь, — короче?

— Земля — она видна, ваше благородие, или есть она, или нет ее, а морской проход искать, что тропку в поле, когда все замело снегом. Вы уж простите меня, ваше благородие.

— Ишь ты! Как хорошо сказал, — удивился Лазарев. — Стало быть, Южную землю найти легче?

— Не знаю легче ли, ваше благородие, а только виднее она, считаю, и, как бы сказать, земля эта разом все наши труды вознаградит, потому — земля, легко ли подумать.

— Да ведь земли-то тоже не видно! Льды одни… Знаешь ли, что ждет вас? — спросил Алексей Лазарев.

— Что бы ни ждало, ваше благородие, а братьям легче вместе-то! — твердил свое боцман, сочувственно поглядывая на лейтенанта.

Разговор этот происходил на стоянке кораблей на рейде города Санта-Круц.

Передавая об этом разговоре брату, Алексей вздохнул:

— И впрямь вместе бы легче! А ведь трудно, Миша, матросам пояснить, какую землю вы ищете. Во льды, в тартарары, сказал бы иной, идем, и все тут. А у тебя любой конопатчик и канонир цель корабля знает!

— Только один у меня в цели нашей мало сведущ, поэтому на провидение большие надежды возлагает, — смеясь, ответил Михаил Петрович. — Это — отец Дионисий, иеромонах. Ему куда бы ни плыть, коли повелел царь, лишь бы плыть. «Ежели писах — писах!..» Не хочешь ли послушать, что читает он матросам?

Из трюма доносилось:

…Царь, как странник, в путь идет
И обходит целый свет.
Посох есть ему держава,
Все опасности — забава.
Для чего ж оставил он
Царский сан и светлый трон?
Для чего ему скитаться,
Хладу, зною подвергаться?

— Для чего ж? — весело заинтересовался Алексей, узнав голос иеромонаха. — Послушаем-ка!

И в ответ раздалось торжествуя:
Чтоб везде добро сбирать,
Ум и сердце украшать
Просвещения цветами,
Трудолюбия плодами.
Чтобы мудростью своей
Озарить умы людей,
Чад и подданных прославить,
И в искусстве их наставить.
О, великий государь,
Первый, первый в мире царь!
Всю вселенную пройдете,
А такого не найдете!

— Видишь, как помог Карамзин нашему плаванию, а больше отцу Дионисию. Это ведь его стихи. И впрямь, будто царь Александр плывет с нами на корабле, — смеялся Михаил Петрович. — Напоминает нам отец Дионисий: не забывайте, мол, — царь идет с вами, на вашем корабле.

— Завидую я тебе! — сказал Алексей, почти не слушая о монахе.

— Чему бы?

— Власти твоей над людьми. Тому, как экипаж себе подобрал! Головнин бы понял…

— Ну, а на «Благонамеренном»?

— Там я не командир, там не моя воля!

— Что-то ты горячишься, — заметил брат. — А на добром слове спасибо. И прямо скажу: особый надо иметь экипаж, чтобы южный материк искать. Фаддей Фаддеевич мне нынче слова Крузенштерна напомнил: «Матросу воображение, как сноровка, нужна». Мертва та Южная земля и всем неведома, а матрос должен ее заранее воображением схватить и в добрый час не сплоховать во льдах!

— Ну, как же готовишь, как рассказываешь команде о неведомом? — заинтересовался брат.