Мир приключений 1957 г. № 3.

— Я сделал сенсационное открытие, мсье Кортец, — спокойно сказал Джейк, не садясь и беря в руки полотенце и мыло.

Кортец посмотрел на него с любопытством:

— Какое?

— Сейчас я помою руки и расскажу вам всё, мсье.

— Держу пари, что вы открыли какую-то тайну! — воскликнул Кортец. — Это написано на вашем мраморном челе.

— Да, мсье, вы угадали…

Кортец усмехнулся:

— Арабы говорят: «Если ты хранишь тайну, она твоя пленница, если ты не хранишь ее, ты ее пленник».

— Сейчас я умоюсь, мсье, и мы вместе с вами станем пленниками одной любопытнейшей тайны, — сказал Джейк и вышел из комнаты.

Через пятнадцать минут он уже сидел с Кортецом за столом.

— Итак, какую тайну открыли вы, душа моя? — спросил Кортец, любовно разглядывая фужер с пламенным и ароматным вином.

Джейк равнодушно взглянул на фужер и сказал так, будто сообщил название налитого в него вина:

— Я узнал, что дед Антон, древний сторож Сиверского монастыря, не кто иной, как мой родной дядя.

Кортец поставил фужер и оторопело поглядел на своего молодого соратника:

— Простите… Я вас не понял, Джейк. Повторите.

— Разбираясь в документах сотрудников музея, — тоном участника делового совещания объяснил Джейк, — я нашел вот эту справку…

Он вынул из бумажника пожелтевшую бумажку и передал ее Кортецу.

— Как видите, мсье, эта справка выдана более тридцати лет назад каким-то вологодским домкомом гражданину Белову Антону Николаевичу… По этой справке нынешний сторож «дед Антон» был когда-то принят в монастырь-музей на работу, — пояснил Джейк.

— Ну и что же? — с недоумением разглядывая справку, спросил Кортец.

Джейк подал ему лупу:

— Рассмотрите внимательно имя и фамилию…

Кортец прищурил один глаз и с минуту глядел на справку через лупу. Наконец поднял глаза на Джейка и сказал:

— Подчистка…

— Да! Имя «Антон» явно переделано и скорее всего из «Платона», а фамилия «Белов» здесь была длиннее, думаю, что «Бельский». Отчество то же, что и у моего отца, — «Николаевич»…

Кортец привстал. Он не лишен был способности удивляться, но в эту минуту его состояние скорее напоминало столбняк, чем удивление.

— Князь Платон Бельский? Тот самый?…

— Думаю, что тот самый, — спокойно ответил Джейк. — Вам дать воды, мсье?…

— А вам?

Джейк взял фужер с вином и сказал с улыбкой:

— А я, пожалуй, от радости, что нашел родного дядю, выпью вина!

Кортец заговорил нетерпеливо:

— Перестаньте играть комедию, Джейк. Этот оперный князь-мельник меня серьезно всполошил.

— А меня нет, — холодно ответил Джейк. — Я убежден, что это именно он, соперник моего отца, и такой же охотник за книжным кладом, как и мы. Если это так, значит, мы с вами, мсье, приехали туда, куда надо.

— Но он уже, наверно, пошарил тут до нас! В его распоряжении было тридцать лет! — раздраженный спокойствием Джейка, проворчал Кортец.

— Он мог шарить здесь сто лет, мсье, и ничего не найти. Потому что план тайника был в руках у моего отца, а не у него…

— Вот как?! — насмешливо воскликнул Кортец. — А вы не забыли, что он про Годунова сказал?

— Я расшифровал это так: он слыхал все наши разговоры по-французски; он знает, зачем мы приехали сюда, и хочет нас выпроводить. Князь Платон, видимо, не потерял еще надежды найти здесь тайник Ивана Грозного…

Кортец в раздумье зашагал по комнате. Остановившись у окна, он долго, но невнимательно смотрел на высокую крепостную стену монастыря, уходившую вдаль из-за березовой рощи сиверского «Парка культуры и отдыха».

— Это опасный человек, Джейк, — заговорил он наконец. — Такой же опасный, как и профессор Стрелецкий… Я думаю, что мы должны установить с ним контакт, а затем как-то избавиться от него.

— А заодно и от Стрелецкого… — подсказал Джейк.

— Джейк! — строго оборвал Кортец. — У вас часто появляются дельные мысли, очень дельные… Но хорошо, если бы вы могли не делиться ими со мной… Вспомните ваше обещание в Париже. Я хочу оставаться в стороне от некоторых ваших весьма необходимых мероприятий. Вам двадцать пять лет, а мне как раз наоборот, пятьдесят два, и даже один год тюрьмы для меня будет моим последним годом.

Джейк осклабился и смотрел на него с уничтожающей иронией:

— Я все помню, мсье… даже то, что вы получаете от треста пятнадцать процентов, а я только десять. Но я аристократ и свое обещание сдержу.

— О’кей! — довольным тоном воскликнул Кортец. — Да благословит вас аллах и святая дева!

РАЗГОВОР В «КАМЕННОМ МЕШКЕ»

Провожаемые строгими глазами святых, изображенных на стенах массивных каменных ворот, Тася и Волошин прошли под сводами монастырской надвратной церкви и, остановившись, оглянулись.

Стройная, парящая в небесной синеве одноглавая церковка напоминала Тасе царевну Лебедь — чудесную девушку из сказки Пушкина.

Она сказала об этом Волошину. Тот быстро согласился, но не удержался, однако, от искушения пошутить:

— И этой девушке всего лишь четыреста лет! Я уверен, что, так же как и царевну Лебедь, ее создал поэт, Настенька… Да, поэт, — повторил он. — Обратите внимание: своим произведением он явно протестует против «загробных мук» и говорит лишь о вечной жизни.

Тася засмеялась: