Мир приключений 1962 г. №7

Я посмотрел и охнул. Точно вихрь двигался по улице. Это с невероятною быстротой к пристани бежала Валька. Фома как-то дернулся, будто собирался бежать, но совладал с собой и только засопел очень громко. А я стоял неподвижно: я понимал, что мне никуда не уйти и никуда не спрятаться. Валька влетела на пристань и остановилась перед ботом.

— Стыдно, стыдно, стыдно! — сказала она.

— Ух, теперь реву будет! — пробормотал Фома.

— А еще пионеры, а еще пионеры! — кричала Валька и даже пританцовывала от ярости. — И так врут, так врут — и кому? — маленькой, младшей! И не стыдно маленькую обижать!

Я понимал, что спорить с ней бессмысленно, но все-таки следовало же ей объяснить.

— Ну разве я тебя обижаю? — сказал я. — Ведь мама тебе не позволила, а не я. Я-то тут при чем?

Валя взбежала на бот и стала передо мной, уперев кулаки в бока.

— Не обижаешь? — яростно переспросила она. — Хорошо, что я умнее вас, мальчишек, так вам и не удастся меня обидеть, я сама всякого мальчишку обижу, вот что! Вруны, вруны!

Я жалобно посмотрел на Фому.

— Ну что ты с ней будешь делать! — сказал я.

Фома решительно шагнул вперед и стал перед Валей.

— А вот я тебя сейчас за косы выдеру, — сказал он низким и страшным голосом.

Валя испугалась, отступила назад, и глаза у нее от страху сделались круглые-круглые, но Фома вдруг махнул рукой и отвернулся.

— Не могу я драться с девчонками, — сказал он. — Противно мне.

Валька поняла, что ее дело выиграно, и сразу же осмелела.

— Давай, давай, — закричала она, — попробуй! Испугался, испугался?

— Поди ты поговори с ней! — опять махнул рукой Фома. — Не знаю, Даня, как ты ее терпишь! Если бы у меня была такая сестра, я бы сбежал из дому.

— Теперь я же плохая! — чуть не плакала Валя. — А вы, честные, да? Ну, сказали бы прямо: идем в рейс без тебя. Нет, обязательно надо солгать. «Отходим в десять часов, до десяти спи спокойно, Валечка». Но я вас, мальчишек, насквозь вижу. Я сразу поняла — тут обман. Я полночи не спала, все следила, а под утро заснула. Проснулась, а Даньки нет, сбежал! Думали, я просплю, да? Это хорошо, да?

Я еще раз попытался поговорить с ней, как с разумным человеком.

— Ну не можем же мы тебя взять, — начал я ей втолковывать, — если мама не позволяет. Пожалуйста, договорись с мамой. Разве я буду возражать?

— «Договорись»! — захныкала Валя. — Договоришься с ней, если она ничего понимать не хочет! Ей объясняешь, а она все свое — нельзя и нельзя… — Она вдруг замолчала, даже как-то скрючилась, сказала: — Ой, вот она! — и спряталась за рубкой.

Действительно, по пристани шла мама. У меня отлегло от сердца. Я так и знал, что в крайнем случае мама выручит. Не оставит же она в беде родного сына. Мама шла быстрыми и решительными шагами. Видно было, что она находится в боевом настроении.

— Вали здесь нет? — спросила она металлическим голосом.

— А, — пробормотал Фома, — будешь знать, как кусаться! — Потом любезно обратился к маме: — Здесь она, Наталья Евгеньевна, здесь. Вот только за рубку зашла. — И ласково позвал Валю: — Иди сюда, Валечка, иди, твоя мама пришла.

Валя вышла из-за рубки, показала незаметно для мамы кулак Фоме и сказала голосом послушной, хорошо воспитанной девочки:

— Да, мамочка, я здесь.

— А кто тебе позволил быть здесь? — сказала мама, поднимаясь на борт бота. — Ведь я же сказала, что в рейс ты не пойдешь.

— А почему Даньке можно, — прохныкала Валя, — а мне нельзя? Это справедливо, да?

— Если сказано — нельзя, — решительно заявила мама, — стало быть, и говорить не о чем!

Валя понимала, что дело ее проиграно. Она, в сущности говоря, уже смирилась.

— Я же ничего, — сказала она, — я же просто проводить Даню. Разве и этого уж нельзя?

В голосе ее были слезы. Это хуже всего, когда она такая кроткая. Пока она кричит и бунтует, я на нее злюсь и мне от этого легче, а когда она такая беззащитная, обиженная, несчастная, у меня на сердце все так и скребет. Мама тоже, видно, смягчилась.

— Ну, проводить можно, — сказала она. — Проводи, если хочешь.

Но Валя решила нас замучить своей кротостью.

— Нет, — сказала она печально и спокойно, — теперь мне уж расхотелось. Пойду домой.

— Как хочешь, — пожала мама плечами.

Валя подошла ко мне и протянула руку.

— До свиданья, Данечка, — сказала она, — счастливого тебе путешествия. — Потом она пожала руку Фоме и тоже сказала скромно и ласково: — До свиданья, Фома.

Мы оба чувствовали себя злодеями. Мы попрощались с ней, и она пошла с бота, маленькая, обиженная судьбой девочка с узенькими плечами и тоненькими косичками. Мама посмотрела ей вслед и вздохнула.

— Все-таки она хорошая, — сказала мама, — когда не капризничает.

Валя, не оборачиваясь, прошла по пристани, и мы долго видели несчастную ее фигурку. И у всех нас троих надрывалось сердце. Наконец Валя скрылась за поворотом.