Мир приключений 1969

Ютта тоже была встревожена сообщением о начале войны с Россией, победными сводками первых часов русской кампании. Радиорепортеры уже успели побывать в танковых и воздушных армиях, в частях, ведущих бои с пограничными войсками, теперь громогласно вещали о близком поражении Красной Армии.

— Все это чушь! — сказал Эрих и прошел из угла в угол. — Русских им не победить.

Эрих остановился напротив Ютты:

— Ты помнишь сказку о Рюбецале?

— Которую рассказывал дядюшка Клаус? — растерянно прошептала Ютта последние слова пароля.

— Сегодня день памяти дядюшки Клауса.

— Ты... Март?

— Всего лишь связной Марта. Так мне приказал Перро.

— Его здесь нет?

— Не знаю. Может быть, есть, может, нет. Но о нем знать тебе пока не следует. Всю работу ты будешь вести через меня. Понятно?

Ютта кивнула головой. Из-под опущенных ресниц она наблюдала за шагающим из угла в угол Эрихом. Тот морщил лоб и ерошил седые волосы, как всегда, когда сердился. Она сидела перед ним смущенная, как школьница. И как школьница теребила подол широкой клетчатой юбки. Когда отца увезли штурмовики, Ютта жила сначала у тетки в Берлине. А потом перешла на нелегальное положение. Но скоро ее выследили и посадили в концлагерь. Оттуда удалось бежать. Друзья достали ей новые документы, познакомили с «дядей» и велели работать в Аугсбурге. Потом ее свели с человеком, который назвался Перро. Он устроил Ютту в рекламное бюро. Здесь она позировала, снималась с военными, помогала хозяину в фотолаборатории.

Часто в бюро заходила Эрика Зандлер. Она любила щелкать, а проявлять, закреплять, печатать — терпения не хватало. Да и портить руки фрейлейн Зандлер не хотелось. Сначала Ютта приходила к ней помогать печатать фотографии, а потом Эрика уговорила отца взять Ютту в дом секретаршей, а вернее — горничной. На нее легли все заботы по дому.

Иногда профессор просил се попечатать на машинке, иногда диктовал.

— Место у тебя пока надежное, — сказал Эрих. — И ты хорошо держишься, Ютта. Но когда все складывается слишком удачно, жди удара. Ты сидишь слишком близко от пекла, чтоб тобой не заинтересовались черти. Вот это и плохо. Допустим, Зейц рано или поздно захочет разобраться в твоем прошлом. Ты-то свою биографию знаешь?

— Я не девочка, — обиделась Ютта.

— Подожди. Не красней. А тетя Марта? Дядя Клаус? Кто они?

— Тетя Марта и правда живет в Берлине. Только я не пишу ей. А дядя Клаус действительно умер прошлым летом.

— С тетей надо увидеться как можно скорее и начать настоящую переписку. Ясно?

— Да.

— С тобой я буду теперь встречаться у Зандлера. Постараюсь сделать так, чтобы мои визиты выглядели естественно. Дом Зандлера нам нужен еще и потому, что сам он вне всяких подозрений. Перепроверен трижды три раза. Да и вообще весь как на ладони. Рацию у профессора искать не будут.

— Рацию?

— Да, Ютта, теперь нам нужна рация. Без нее мы ничего не значим. Даже ту информацию, которую имеем, не можем передать. Прежняя, кажется, вышла из строя?

— Я ничего не могла с ней поделать.

— Да и не только ты. Рации были ненадежны, слишком капризны. Вот и очутились мы, как робинзоны, в этом море войны. Код есть, рации нет.

— Мне кажется, радиостанцию добыть можно, — не совсем уверенно проговорила Ютта.

— Кто поможет? Уж не Зейц ли? Если у тебя есть план, скажи о нем. Только ничего не предпринимай одна. Таков приказ Перро.

— Пока у меня нет никакого плана, — ответила Ютта. — Но у меня есть человек, который мог бы стать нам полезным. Ты с ним познакомишься. Он частенько заглядывает в пивную «Фелина». Это Карл Гехорсман. Механик на аэродроме Зандлера.

— Хорошо, попробую приглядеться к Гехорсману, — сказал Эрих, выслушав Ютту.

Эрих не знал Марта. Перро лишь сказал, что он объявится, когда ему потребуется помощь. Одновременно он просил подыскать надежный почтовый ящик для связи Эриха с Мартом.

3

В баре пахнет тушеной капустой, кислым пивом, табачным дымом и дешевыми духами. Визжит радиола. Танцуют солдаты из батальона обслуживания и охраны. Их подружки в коротких юбках клеш энергично работают локтями.

Карл Гехорсман медленно тянет вино.

— Почему эти парни остались в тылу, а мои все до единого сразу попали на Восточный фронт? — спрашивает он Эриха.

— И эти там скоро будут, — говорит Эрих, опираясь на трость. — Гитлеру надо много солдат, но все равно им Россию не перемолоть.

— Черт возьми! Почему ты думаешь, что победят русские, а не мы?

— Если и победят фашисты, ты все равно проиграешь.

Гехорсман молчит. Эриху кажется, что он видит, как в большой рыжей голове Карла ворочаются мозги.

— Пожалуй, проиграю, — наконец соглашается Гехорсман.

За несколько встреч Эрих близко сошелся с механиком. Теперь он говорит с ним напрямик. Гехорсман — простой рабочий. Он не из тех, кто выдаст. И все же Эрих не может просить Карла помочь достать рацию. Карл еще не готов для этого. Он откажется. Его надо поставить в такие условия, когда он будет вынужден согласиться, чтобы помочь.

Гехорсман из внутреннего кармана френча достал фотографии сыновей и разложил их веером:

— Ты хорошо переснял их, Эрих. Они как живые... И уже далеко.

— А ты не боишься потерять их... совсем?