Мир приключений 1978 г.

— Тогда, может быть, связаться с воинской частью, пусть пришлют солдат?

Старичок-любитель рассмеялся.

— Каких еще солдат нужно? Тут и так, кажется, одни солдаты. В том числе, сколько мне известно, и вы.

— Да, конечно, — быстро согласился биолог. — Но я по военной специальности связист, а тут явно дело саперов.

— Ну, а я артиллерист, — с гордостью сообщил старичок, — и со взрывчатыми веществами встречался. А вы? — ткнул он пальцем в местных работников.

— Десантник, с саперным делом знаком, — отрывисто и четко ответил Радкевичиус.

— Танкист. Технарь, — доложил старший лейтенант.

— Разведчик, — доложил Грошев, — с саперным делом знаком.

Вернулся Тихомиров и, спрыгнув в окоп, хотел было копать, но его остановил биолог:

— Одну минутку. Поскольку саперов много, то лопату позвольте уж мне. Она для меня привычна.

Биолога сменил Радкевичиус, и он-то и откопал окованный немецкий ящик-сундук. В таких добротных упаковках хорошо хранить приборы и документы. Грошев внимательно осмотрел находку, убедился, что мин нет, и ящик вытащили на поверхность. Под ним оказался второй, точно такой же.

— Будем открывать? — спросил старичок.

— Да. Только вначале мы с Александром Ивановичем убедимся, не минированы ли они изнутри. Такое тоже бывало, не так ли? — спросил он у Тихомирова; тот кивнул.

Но ящики оказались безопасными. Тихомиров пошутил:

— Можно ставить табличку: «Мин нет!»

И все-таки, когда Николай приоткрыл крышку первого ящика, все чуть-чуть, но тронулись с места, а потом, словно по команде, стали заглядывать в него из-за грошевской спины. В ящиках лежала церковная утварь, музейные вещицы, кольца, золотые монеты и даже серебряный самовар. Николай закрыл крышки и устало сказал:

— Ну вот и все… Остается переписать ценности, составить акт и узнать, как эти вещи попали к Волосову и почему он их спрятал именно здесь.

31

Во вторник, проводив Тихомирова в туристическую поездку, Николай вернулся домой, доложил Ивонину о результатах командировки и попросил его оформить документы для допросов Согбаева и Хромова-среднего. Следовало бы поставить машину в гараж, но Николай так привык к ней за эти тревожные дни, что приехал домой и оставил ее во дворе, а сам вымылся и часа два поспал. Только к полудню он был в тюрьме и попросил прежде всего привести Согбаева.

Вадим вошел легко, весело улыбнулся и приветливо поздоровался: он, кажется, был доволен всем. Еще не предлагая Согбаеву сесть, Николай поднял сухую ветку сирени и показал ее Вадиму.

— Вы эту ветку искали за боковинами белых машин?

У Вадима сузились зрачки, но приветливое, веселое выражение лица не изменилось. Николай поднял схему местности.

— И как я полагаю, вы искали еще и эту схему местности.

Согбаев молчал. Лицо у него напряглось — он жадно рассматривал сухую ветку сирени, словно стараясь запомнить ее очертания.

— Кроме того, вы искали там еще и деньги. Мы их нашли.

Теперь Вадим смотрел на схему, и выражение его лица было таким, словно он сравнивал ее с чем-то, хорошо ему известным. И лицо у него опять стало веселым и приветливым.

— Напрасно вы мне дело шьете. Напрасно… Вещички, конечно, забавные. Как в кино. Но только мне они ни к чему.

— Ладно, Согбаев. Все понятно. Ознакомьтесь с актом и, пожалуйста, подумайте как следует.

Николай положил на стол список изъятых ценностей и акт, Вадим читал документы долго, старательно, часто сглатывая слюну. Положив бумаги на стол, он долго смотрел в зарешеченное окно.

— Ну и как, Согбаев, начнем отвечать?

— Прикидываю, — настороженно ответил Вадим, не отводя взгляда от рассеченного решеткой на квадраты летнего голубого неба.

— Что?

— Что дадут.

— До главной цели преступления вы не добрались, но, учитывая сговор, неоднократные кражи и прочее, суд может выдать и на полную катушку, а может…

— Вот то-то и оно, — перебил Согбаев. — Тут требуется чистосердечное признание.

— А ведь его не было.

— Это как понимать? А разве признание на первом же допросе, факт кражи Хромовыми — не признание?

— Ну, их-то вы продали, а вот о себе ничего не сказали. А тут нужно личное признание.

— Вот оно и подошло, — усмехнулся Согбаев. — Доставайте бланки. Я вам продиктую.

И Вадим Согбаев стал диктовать.

«Знакомство с Волосовым состоялось в больнице, куда я попал с воспалением легких. Старик был плох, и я помогал ему, потому и сдружились. Узнав, что я кончаю срок, он после долгих колебаний рассказал мне свою жизнь и историю. Не зная, что он безнадежно болен, у него был рак желудка, он просил, чтобы я, как только выйду на свободу, помог бы ему выбраться из заключения. Для этого я должен найти его ценности и с их помощью купить ему нужных лекарств, нанять опытного адвоката и все такое прочее. За это он отдаст мне половину всего им спрятанного.