Мир приключений 1980 г.

Зато в этом отделе нашему брату, полицейскому, можно в карман будь здоров сколько положить. Торговцы наркотиками — это тебе не террористы, они люди щедрые, а главное, есть чем платить. На адвокатов, судей, таможенников, полицейских тысячи потратят — миллионы сохранят.

А вот как жизнь сохранишь? С главными заправилами начальство имеет дело, не наш брат рядовой. Мы больше с мелюзгой — «пушерами», переправщиками, клиентами, словом, с теми, кто за своих хозяев лет на двадцать за решетку усаживается. Им это не нравится, и они сопротивляются. Да так, что мы, рядовые агенты, того и гляди, на всю жизнь в могилу попадем. Эх, обратно бы к моим тихим террористам!

Вот так служу на новом месте. Зарплата меньше, заработки больше, спокойствия меньше, опасности больше. Пойти, что ли, в цирк?

И тут вызывает меня начальник, новый, и говорит:

— Получай очередное задание. Эту четверку, Рокко, помнишь? По нашим сведениям, они деньги получили, получили заказы, образцы переработки — и возвращаются в Токио. С посадкой в Москве. Рейс 321. Они тебя не знают. А японцы не знают их. Мы, конечно, сообщили приметы. Да подстраховаться не мешает. Так что полетишь в том же самолете, в Токио укажешь нашим японским коллегам. Они их брать не будут, будут выявлять связи. Может, наконец, поймают ту шайку. Они за ней год уже охотятся, да все без толку. Теперь повезло, мы на них вышли. Так что поможем, японцы народ обязательный, приведется — отплатят. Вот билет, вот деньги, документы, в аэропорту предупреждены, оружие тебе незаметно передадут после контрольного пункта. А так пойдешь со всеми пассажирами, понял? Чтобы ничем не выделялся. Эти переправщики — народ дошлый, у них прямо радары на лбу, опасность чуют за сто километров. Все ясно?

— Все, — говорю.

Неудачная история. Договорился с одной пойти поужинать… Досадно.

Ничего, вернусь. Иду в отдел. Собираюсь. Прощаюсь с ребятами. Это ритуал: у нас такие клиенты, что не знаешь, то ли вернешься, то ли нет. Все хлопают меня по плечу, словно вратаря перед началом игры.

Выхожу, сажусь в свою новую малолитражку (мне ее к Новому году подарил хозяин одного кафе, где я обнаружил место сбора «пушеров». Не стал я закрывать кафе: хозяин хороший человек, он мне симпатичен, и я ему, наверное, раз он мне такой новогодний подарок сделал. Но я ему тоже газовую зажигалку преподнес).

Я люблю большие аэропорты. Каких только не повидал, пока служил в прежнем отделе: в Америке, в Европе, в Азии. Огромные, все в огнях по ночам или под солнцем сверкающие, аж глазам больно; есть мрачные, есть яркие, один похож на колоссальную летающую тарелку, вроде имени Шарля де Гол-ля, другой, как лондонский Хитроу, на старую крепость. Каких только нет!

И суету в них люблю. Все эти тысячи пассажиров, что спешат или, наоборот, ждут как бараны своего рейса.

И тебе азиаты в белых своих подштанниках, а женщины в сари, с браслетами, с красной точкой на лбу, и африканцы в таких роскошных гранбубу, что и не поймешь, как такое сшили, а уж девушки у них — сил нет! Шеи длинные, фигуры точеные… Зубы сверкают, глаза сверкают, серьги сверкают…

Японки, когда в кимоно, — тоже красиво, только уж очень маленькие, щебечут, что тебе птички, и ничего нельзя понять. Зато уж европейцев, особенно когда чем-нибудь недовольны, понять легко — орут, возмущаются. Бедняжки стюардессы только и делают, что извиняются. А чем они виноваты, если где-то там над океаном грозовой фронт?

И снова пассажиры — в шапках, в пробковых шлемах, в шубах, в шортах, загорелые, бородатые, черные, желтые, белые, со всего света прилетающие и по всему свету разлетающиеся.

И тысячи, десятки тысяч чемоданов всех цветов, размеров, видов, старые и новые, сплошь залепленные отельными наклейками и еще чистые. Их несут, катят на колесиках, везут на тележках, грузят на носильщиков. Потом взвешивают, ссорясь с приемщиками из-за каждого лишнего килограмма, и чемоданы исчезают на транспортерах в грузовых недрах, чтобы потом их подвезли к трапу самолета.

Многие пассажиры и не знают, что пока чемоданы доберутся до самолета, их обнюхают в поисках наркотиков собаки, просветят в поисках оружия рентгеновские установки, проверят электронные щупы. А когда поток пассажиров вывалится из автобуса у трапа самолета, каждый должен будет указать свой чемодан, и только тогда его погрузят. Это для того, чтобы кто-нибудь не сдал в багаж чемодан с бомбой внутри, а сам, выкинув зарегистрированный билет в корзинку, не отправился спокойно домой в ожидании радостного сообщения: самолет взорвался в воздухе вместе с его любимой бабушкой (теткой, женой, тещей). Бабушкой, которую он только что в аэродромном автомате застраховал на миллион!

Такие невинные шутки одно время были очень популярны в Штатах, например.