Мир приключений, 1984 (№27)

Наступила пауза. Гарсия выжидал. Сейчас важно не заговорить первым. Но время шло, а его отпущено не так уж много. Луис собрался было рискнуть, как почувствовал, что сосед заерзал на скамье. “Ага! Тоже понимает, что времени мало”, — подумал он и тут же услышал торопливый шепот:

— У меня есть деньги. Много! Мне надо послать письмо… Обязательно надо… Помогите.

— Да что сейчас делать с ними? Кому нужны песо? — тихо ответил Гарсия.

— Есть и драгоценности… доллары… Гарсия наклонился к соседу.

— Что надо?

— Отправить письмо. А еще лучше, если зайдете к другу…

— Нет! Не впутывай. Письмо отправлю. Давай адрес и говори, что написать.

— Я заплачу, чико!

— Мне деньги не нужны. Я на хорошем счету. Даже разрешение имею на выход в море. Влипнешь с тобой, и моторку отберут.

Гарсия не глядел на арестованного, но почувствовал, какое впечатление на того произвела последняя фраза.

— Хорошо заплачу! Век буду помнить. Не пожалеете.

— Нет! — отрезал Гарсия.

— У меня много друзей… Есть и там… — И арестованный, сжав Руку в кулак, большим пальцем показал на потолок.

Этот жест означал: там, на Севере, в США. Поэтому Гарсия испуганно осмотрелся, но было очевидно, что их разговора никто не слышал.

— А за что здесь?

— Нигде не работаю. Уже месяц, как сижу.

Гарсия задумался. В это время за дверью камеры послышалось движение.

— Мой тебе совет — молчи! Ни в чем не признавайся! Раз месяц держат, значит, прямых улик нет. Быстрее давай адрес.

Адрес оказался простым, а текст еще проще: “Жду помощи. Кинтана”.

— Это все?

— Да, а где ты живешь?

— В кафе “Оазис” спросишь Луиса Гарсию. Каждый знает.

Дверь в камеру распахнулась, и Гарсия первым поспешил к выходу.

Прошел месяц. Возвращаясь поздно вечером из кафе, Гарсия почувствовал, что за ним наблюдают. По меньшей мере двое. Гарсия знал, что Кинтану, который подозревался в нелегальном возвращении на Кубу и связях с контрреволюционными организациями, выпустили пять дней назад. С него взяли подписку о невыезде из города. Но он, как только вышел, сумел ускользнуть из поля зрения оперативных сотрудников и замести след.

“Он в городе явно не один. Ему помогают. Если скроется сам, вся операция сорвется, — думал Гарсия, шагая домой — Но тогда… Зачем им понадобилось устанавливать слежку за мной? Именно сейчас? Нет, не иначе он нуждается в помощи, а его люди помочь не могут. Скорее всего, Педро прав, расчет его не подвел”.

Рассуждения Луиса Гарсии оказались верными. На следующий день Кинтана встретил его у дома.

— Салют, Гарсия! Знаешь, все получилось вдруг как нельзя лучше.

— Ну и хорошо! Зайдем ко мне?

Гарсия жил на втором этаже дома для рабочих, построенного уже после революции. Перед зданием был разбит палисадник, густо заросший высокими кустами липии и бугенвильи. Через них к каждой квартире были проложены дорожки. К входу в квартиру, где жил Гарсия, вела отдельная лестница.

— Не опасно?

— Не бойся. Я один.

Они вошли, Кинтана осмотрелся. Убранство комнат было простым. В спальне — кровать, комод, зеркало над ним, шифоньерка, ночной столик с транзисторным приемником ВЭФ, по стенам фотографии актрис и боксеров. В холле под лампой с абажуром стол, несколько простых стульев, небольшой зеркальный шкаф, книжная полка, столик с телевизором, мягкий диван, из-под которого высовывались рукоятка ружья и ласты для подводного плавания. На телевизоре лежало чучело морской черепахи. Стены были украшены фотографиями Гарсии и его друзей — подводных охотников с трофеями.

— Вчера, чико, в тюрьме появился какой-то капитан из Гаваны, — начал рассказывать Кинтана, пока Луис выставлял на стол ром, бутылки кока-колы чешского производства, еду. — Говорят, в город должен приехать Кастро. Так капитан половину сидевших приказал выпустить. Боится. — Кинтана опрокинул рюмку рома и запил кока-колой.

— Не такая, как там. Дрянь, верно? — спросил Рамиро.

— Ничего похожего — Там что надо!

— Я так и думал, что ты оттуда. Поэтому и работу найти не можешь.

— С чего ты взял? Ничего подобного! — Кинтана нагло улыбался, щеки покраснели, но было непонятно: то ли от выпитой рюмки чистого рома, то ли от злобы, что проговорился.

— Ладно, это я так, чтобы иметь представление, какую назначать цену. А Кастро действительно на днях будет митинговать у нас на заводе.

Кинтана взял себя в руки, но в следующей же фразе, произнесенной им, Гарсия почувствовал настороженность.

— Ну и пусть. Он знает свое дело.

— Послушай, Кинтана, говори сразу и открыто. Я ведь не мальчик. Понимаю, в чем дело. Здесь всякое может случиться. Ни “зелененькие”, ни драгоценности не помешают, если не врешь, что они у тебя есть. Выкладывай, чего надо, чего ты от меня хочешь. Если смогу, договоримся о цене, и делу конец! — Гарсия видел, что перед ним хитрый, опытный и решительный человек, хотя на первый взгляд этого не скажешь.

Кинтана выпил еще рюмку и, не проронив ни слова, пристально уставился в глаза Гарсии.

— И что ты можешь? — наконец спросил гость.

— Чистые листы бумаги со штампом и печатью завода, чистые бланки удостоверения. Возьму дорого. Не уверен я. Попадешь им снова в руки, ведь выдашь меня.