Мир приключений № 14, 1968

Он купил курчонка, выпил стакан чаю и, видя, как задвигались вагоны, бросил деньги на прилавок и выбежал на перрон. Его поезд уже отходил. Ладо бросился бежать к своему вагону, но наперерез ему шла автодрезина с вещами. Он метнулся в сторону и едва не сбил с ног лотошницу, поднявшую истошный крик. Не обращая внимания на крик дежурного по станции и тревожный свисток милиционера, Ладо изо всех сил пустился догонять поезд, последние вагоны которого катились мимо него, прыгнул на ступеньки, но, по-видимому не рассчитав скорости движения поезда, сорвался и ногами вперед упал под колеса предпоследнего вагона.

Кто-то из наблюдавших за ним закричал, лотошница, только что ругавшая его, заплакала и закрыла ладонями глаза, милиционер бросился к поезду. Все пришло в движение, а кондуктор, находившийся в конце поезда, свесившись со ступенек, что-то закричал дежурному по станции. Потом он вбежал в вагон и стоп-краном остановил уже довольно далеко отошедший от станции поезд.

Когда люди подбежали к Ладо, он был еще жив. Он что-то хотел сказать, но не смог.

Когда со станции прибежал фельдшер, Ладо был мертв.

Из вагона вынесли его вещи, тело погибшего перенесли в одну из комнат станции и, накрыв простыней, вызвали следователя и врача.

Спустя полчаса акт о трагическом происшествии был составлен и подписан ими.

А в это самое время сытый, разнеженный и довольный собою пастор, приняв прохладную ванну, спустился из своего номера гостиницы в зал, где его уже ожидал вкусный завтрак и приятное общество спутников-интуристов, встретивших его веселыми возгласами и приветствиями.

— Антон Ефимыч, а ведь я все-таки скажу тебе снова, что вчерашние наши гости очень уж странные да подозрительные! — садясь за стол, сказала Дарья Савельевна.

— Это двоюродные-то братья? — прихлебывая с блюдечка чай, спросил старик.

— Ага! Они самые. А «братья» они друг дружке такие же, как мене сыновья или тебе дядьки!

— Ох и настырная же Ты, Даша! И что это у тебя за характер такой — больше всех тебе надо! Истинно, как говорится, ко всякой дырке гвоздь! Ну чем они тебе пришлись не по нраву?

— А ты не серчай, а слушай. Ну какие ж они двоюродные, когда один другого не то что в глаза не видал, а даже и не слыхивал. Второе: с чего этот цыган о своем родиче Почтареве и не взгрустнул, а только его бумагами интересовался? Ну, как ты скажешь?

— А так. Умер и умер, царство ему небесное, чего поделаешь, только и всего, — неуверенно сказал старик.

— «Только и всего»! — передразнила его жена. — Ну, а чего ж они об вещах покойника и не вспомнили? Может, у него какие деньги или запасы были, а им ничего, окромя бумаг, и не надо. Ну, как ты думаешь?

— Очень просто. Люди они, надо думать, обеспеченные, дядькина барахла им не надо. Вот и все.

— Сам-то ты прост, Ефимыч! — с легким пренебрежением, махнув рукой, сказала старуха. — Им именно что «ничего», окромя бумаг, и не надо, а вот бумаги-то этого «дядьки» очень даже этому чернявому нужны были. Ты уж как хочешь, а сегодня или завтра пойду я в милицию, к самому начальнику, и расскажу все об этих людях.

— Иди, иди, умница, — посмеиваясь, протянул старик. — Докладам начальнику, а я погляжу, как он тебя наладит… Ежели он каждую сплетку станет слушать, так у него и время-то на работу не хватит!

— По-твоему «сплетка», а по-моему, недобрые это люди…

— Ох-хо-хо!! — рассмеялся старик. — Договорилась! «Шпиены»! Да что теперь война какая или Гитлер где новый объявился? Что у нас здесь, корпуса да дивизии стоят или заводы какие атомные поставлены? Скажешь тоже, «шпиены»! Иди посмеши людей, а потом и мне расскажи, как они смеялись, да только не утаи…

— И пойду, а смеяться-то потом над тобой буду… Чайку тебе еще налить? — спросила старуха.

— Налей, да погуще. Вот это твое и есть женское дело, а не шпиенов почем зря ловить. Сыщик какой нашелся! — добродушно подсмеиваясь над женой, закончил старик.

Город очень понравился туристам, понравились и обитатели его. Молодые бельгийцы увозили с собою несколько катушек пленки, на которой они запечатлели свое пребывание в столице Северной Осетии. Тут были и виды города, и величавая Столовая гора, и памятники Серго Орджоникидзе и великому осетинскому поэту Коста Хетагурову. Туристы фотографировали и некоторых особенно им понравившихся горожан.

— Мы повезем с собою в Бельгию виды вашего прекрасного города, — сказала переводчице молодая туристка.

Автобусы были поданы к гостинице ровно в восемь часов. Закончив завтрак, туристы, оживленно беседуя, вышли на улицу.

Утро было свежее, радостное. Небольшой ветерок набегал с гор. Солнце, раннее, еще не яркое, озарило снежные вершины хребта и заискрилось на вечных снегах и ледниках кавказских великанов.

— Как жаль, что мы не смогли посетить ваши знаменитые Цейские ледники! — сказал Брухмиллер переводчице. — Я так много читал и слышал о них, что живо представляю себе эти чудесные места.

— Что ж, приезжайте еще раз к нам и посетите эти поистине прекрасные места, — улыбаясь, сказала переводчица.