Мир птаввов

Кзанол вышел из туннеля, волоча за собой бесполезный второй костюм. Чтобы расчистить снег в туннеле, ему пришлось пользоваться дезинтегратором да еще держать его вверх под углом тридцать градусов, таща груз, равный его собственному весу, не считая костюма, который был на нем и весил не меньше. Кзанол очень устал. Будь он человеком, он бы уже плакал.

Но спуск… это было уже слишком, Кзанол вздохнул и толкнул запасной костюм, который скатился с горы и остановился у ее основания, наполовину зарывшись в снег. Кзанол пошел следом.

Лед валил быстрее, чем обычно, сотни тысяч тонн совершенно новой воды, замерзающей и падающей в яростной попытке планеты восстановить равновесие.

Кзанол спотыкался, совершенно ничего не видя, с трудом переставляя свои мощные птичьи ноги, держа сознание закрытым, потому что он помнил, что где-то поблизости Ларри Гринберг. Его мозг оцепенел от смертельной усталости и холода.

Когда Кзанол был уже на полпути вниз, снег неожиданно поднялся и встал перед ним, будто гигантский тринт. У Кзанола перехватило дыхание, и он непроизвольно остановился. Перед ним возникла чья-то фигура. Фигура хлопнула рукавицей по лицевому стеклу своего скафандра, и с него, отбившись, упал толстый слой льда. Гринберг! Кзанол поднял дезинтегратор.

Почти небрежно, с улыбкой, которая была чисто дельфиньей, Ларри протянул негнущийся указательный палец и ткнул им в грудь Кзанола. В кнопку, включавшую поле стасиса.

Корабль-одиночка обогнул Плутон за тридцать четыре часа, это было слишком долго. Гарнер и Масней спали по очереди так, чтобы все время следить за экраном телескопа и не прозевать актиническую вспышку взлетающего корабля.

Корабли изредка переговаривались. Но что это были за разговоры, если все пятеро знали, что сражение уже очень близко, и ни один не хотел представить себе возможный исход.

Сейчас корабль Лью был виден на экране телескопа даже с выключенным двигателем. Люк, не сводивший глаз с экрана, хотя была не его очередь дежурить, хотя он знал, что должен спать, хотя его веки были страшно тяжелыми, наконец произнес магические слова:

— Они не блефуют.

— Что за неожиданная перемена?

— Нет смысла, Ллойд. Блеф или не блеф, флотилия должна стартовать, как только они найдут усилитель. Чем дольше они тянут, тем ближе мы к их скорости и тем точнее попадут в цель наши ракеты. Они там уже слишком долго. Инопланетянин взял их.

— Я все время так думал. Но почему ОН не взлетает?

— На чем? На Плутоне только одноместные корабли. Он не может лететь сам. Он поджидает НАС.

Это совещание было большим облегчением для всех. К тому же оно принесло результаты. Например, Буди Атвуду пришлось провести полных тридцать часов, стоя в шлюзовой камере «Иво Джимма».

Почтительного расстояния в четыре миллиона миль когда-то было достаточно для флотилии Кольца. Такое расстояние устраивало и Гарнера. Его корабль и один из кораблей Кольца заняли удобную позицию в пространстве. Третий отклонился от курса и сейчас уже находился всего в нескольких сотнях миль от планеты, окутанной безмолвием.

— Смешно, — сказал Курильщик. — Каждый раз, когда тебе нужно пустить в дело какой-нибудь корабль, это обязательно оказывается корабль Кольца.

— А какой бы корабль использовал ты, Старина Курильщик?

— Не старайся запутать меня логикой.

— Слушайте, — перебил его Масней.

Радио слабо, но отчетливо донесло визг, похожий на сирену воздушной тревоги.

— Это сигнал бедствия Лейзи-Восемь-3! — сказал Андерсен.

Шестой номер стал — телемеханическим роботом. Управление им контролировалось с командного пульта корабля Гарнера. Это было сделано потому, что именно двухместный корабль Земли был отчаянно нужен инопланетянину.

— Ну что, будем его сажать?

Вуди сказал:

— Давай-ка сначала посмотрим, в порядке ли Лью.

Андерсен направил одноместный корабль к головному судну, огибавшему Плутон, выключил основной двигатель и с помощью вспомогательных подвел его поближе.

Наконец он и четверо остальных сквозь обмороженные, искромсанные обломки каюты управления увидели Лью. Он был мертв или парализован.

Сигнал бедствия шел с равнины нетронутого снега.

Андерсену за всю жизнь не приходилось так работать. Непрерывно что-то бормоча, он старался удержать корабль над источником сигнала бедствия. На экране «Хайнлайна» снежная мгла сменилась густым туманом. Андерсен включил инфракрасный прожектор, это не слишком помогло, и Курильщик поморщился от некоторых слов, которые бормотал себе под нос юный Андерсен. Внезапно он замолчал, и все пятеро подались к экрану.

В молочно-белом тумане показался «Золотое Кольцо».

Андерсен посадил корабль так мягко, как только умел. В момент касания корабль зазвенел, как медный колокол, и картинка на экране сильно задрожала.

В воцарившейся тишине приникшие к экрану увидели, как из верхней шлюзовой камеры «Золотого Кольца» с трудом выбралась чья-то фигура и двинулась по снегу в их сторону.