Мир Путина. Россия и ее лидер глазами Запада

Чеченцы активно сопротивлялись русскому правлению с начала XIX в. Повесть Льва Толстого «Хаджи-Мурат», написанная в конце XIX в. и рассказывающая о войнах России с Чечней, является свидетельством постоянной борьбы с исламскими группировками на Северном Кавказе. Другие группы населения, такие как различные кочевые племена Средней Азии, были в большей степени готовы идти навстречу Российской империи. Но монархи, а позже и советские лидеры поняли, что Россия всегда будет сталкиваться с проблемой внутренней безопасности. Решение состояло в том, чтобы осуществлять руководство железной рукой из столицы, отправляя повсюду чиновников для сбора налогов и введения законов. Кроме того, правители всегда опасались мятежей и государственных измен. Для России на протяжении веков были характерны жестокие наказания за критику монаршей персоны и централизованного самодержавного правления. Свод законов 1649 г. предусматривал смертную казнь для тех, кто словом и делом критиковал царя, а это означало, что крестьянину, слишком много выпившему в кабаке, приходилось с осторожностью говорить о своем правителе, чтобы кто-нибудь не подслушал и не донес на него.

Невероятный стартап

Россия во многих отношениях была невероятной страной. Ее природные дары: размеры, экстремальные климатические условия, часто непроходимые дороги и огромное расстояние от центров мировой торговли и цивилизации (как древние торговые пути в Персию и Китай, так и более современные атлантические маршруты) – все это замедляло ее продвижение к современности. «Россия была далека во времени и пространстве… стартап, основанный в сотнях миль от остальной части цивилизации в огромном лесу»[21]. Ее расположение помогло ей уцелеть. К России не было доступа с моря, и ей удалось отбиться от нескольких волн потенциальных захватчиков. Опять же, ее климат. Высказывание о том, что «генерал Мороз» победил как Наполеона, так и Гитлера, когда они пытались завоевать Россию, представляет собой неоспоримое свидетельство способности страны упорствовать и сопротивляться, пока враг не станет жертвой холода и льда. Эти враги России, как любит напоминать миру Путин, недооценили способность россиян стойко переносить и преодолевать невзгоды.

Россия во многом осталась вне основного русла развития европейской цивилизации. Она в значительной степени упустила Ренессанс, Реформацию и эпоху Просвещения. Ее история способствовала формированию коллективной памяти об исключительности, стойкости, сопротивлении завоеваниям, но также и об уязвимости. Отсутствие естественных границ и неоднократные угрозы вторжения укрепили решимость не терять территорию и подготовить страну к будущим попыткам посягнуть на ее суверенитет. Когда Путин обвиняет Запад в стремлении «расколоть» Россию и навязать ей курс, противоречащий ее реальным интересам, он обращается к двойственному наследию комплексов превосходства и неполноценности, которые на протяжении веков формировали представление России о ее роли в мире[22]. Они позволили ряду авторитарных правителей оправдать свое жестокое правление предупреждением нападок со стороны внутренних и внешних врагов и сделали Россию военным противником, которого следует опасаться. Путин настаивает на том, что Россия представляет собой то, что он называет абсолютно суверенной страной без каких-либо ограничений своей способности определять собственную судьбу. Это находит сильный отклик у многих россиян, считающих, что их право на самоопределение постоянно оспаривается Западом. Всех вместе их связывает «русская идея».

– 2 – Русская идея

Между Россией и Западом не может быть союза ни ради интересов, ни ради принципов, не существует на Западе ни одного интереса, ни одного стремления, которые бы не злоумышляли против России, в особенности против ее будущности, и которые бы не старались повредить ей. И вот почему единственная естественная политика России по отношению к западным державам – это не союз с той или иной из этих держав, а разъединение, разделение их. Ибо они, только когда разъединены между собой, перестают быть нам враждебными – по бессилию, разумеется, никогда – по убеждению.

Федор Тютчев, поэт и славянофил, 1864 г.

[23]