Мир Путина. Россия и ее лидер глазами Запада

Историк Гарвардского университета Эдвард Льюис подробно остановился на отличительных аспектах русской системы, начало которой было положено в Средние века и которая, вероятно, сохраняется и сегодня. Он описал ее в новаторской статье, опубликованной незадолго до распада СССР. Он утверждал, что политическая культура как крестьянской общины, так и русского двора придавала особое значение важности группы над отдельным человеком и не поощряла рискованные действия. При дворе было важно, чтобы бояре (дворяне) вели себя так, будто они поддерживали сильного монарха, даже если на самом деле дело обстояло иначе и тот был слаб. Неформальные механизмы имели гораздо большее значение, чем официальные учреждения управления, и важно было скрывать правила игры от всех, кроме небольшой группы влиятельных лиц, посвященных в эти правила. Кроме того, иностранные эмиссары в России во многом оставались в неведении относительно того, что на самом деле происходило при дворе. На протяжении веков сохранение непрозрачных «правил игры» внутри Кремля всегда затрудняло для посторонних и иностранцев понимание того, как происходит управление Россией и что движет ее внешней политикой[28].

Традиционная тенденция подчеркивать уникальность России также фокусировалась на нравственных и духовных качествах русской идеи. Поэт XIX в. Федор Тютчев написал известные строки:

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать –
В Россию можно только верить[29]

.

Идея того, что Россия каким-то образом находилась за пределами рационального понимания, стала частью образа страны, которая не могла придерживаться норм, выработанных на Западе.

Более того, русские давно расходятся во мнениях относительно того, следует им ориентироваться на Запад или Восток. Хотя в XIX в. русскую идею поддерживало значительное число сторонников, у нее были и противники. Инакомыслие и оппозиция имеют в России такую же давнюю традицию, как и самодержавие. После унизительного поражения России от Британии, Франции и Османской империи в Крымской войне 1856 г. внутри страны усилилось давление в поддержку проведения реформ. Крепостное право было отменено в 1861 г., и император Александр II создал местные законодательные советы, реформировал систему судебных органов и ввел другие меры, призванные дать небольшой части населения право голоса в политической системе. Однако для тех, кто хотел, чтобы Россия приняла европейские институты, этого не хватало. Более того, в 1881 г. Александр II был убит членами революционной группы, стремящейся к радикальным переменам.

В течение XIX в. те, кто верил в уникальную и высшую судьбу России, – славянофилы – сталкивались с западниками, то есть с теми, кто хотел, чтобы Россия приняла европейские ценности и институты, верховенство закона и большую демократию. Настроенные более радикально группы обращались к социализму и анархизму, но для построения социально-экономической модели, которую они желали иметь в России, все они ориентировались на Запад. Хотя сменявшие друг друга русские цари, начиная с Петра Великого, обращались к Европе как к технологической и экономической модели, примеру которой они хотели следовать, они решительно отвергали идею следования европейской политической модели, потому что это означало бы конец русской абсолютной монархии[30]. В сегодняшней России те, кто стремится увековечить ее уникальную систему и защитить собственные интересы, продолжают бороться с меньшинством, которое хотело бы, чтобы Россия стала в полной мере современным государством с верховенством закона и институтами, которые служат народу.

Двойственному отношению русских к Западу полностью соответствовало и двойственное – если не откровенно враждебное – отношение Запада к России. Развернувшаяся в Twitter резкая критика ужасного состояния отелей в Сочи в 2014 г. накануне Олимпиады стала эхом множества критических замечаний об отсталости России в прошлом. На протяжении столетий внешний мир действительно с подозрением относился к России. Ряд западных путешественников, побывавших в стране в XIX в., так описывали Россию, что шокировали многих читателей: отсталая, даже варварская, она представляла собой противоположность тому, каким должно быть просвещенное общество. Француз маркиз де Кюстин после своей поездки в Россию опубликовал записки «Россия в 1839 году» (La Russie en 1839), в которых писал: