Мир Путина. Россия и ее лидер глазами Запада

Россия изображается как оплот сил, противостоящих революции, хаосу и либеральным идеям. Новым элементом в мировоззрении Путина стала его явная приверженность идее о том, что существует русский мир, который выходит за пределы государственных границ России, и что российская цивилизация отличается от западной. После присоединения Крыма Путин стал ссылаться на понятия «разделенный народ» и «защита соотечественников за рубежом». Главный аргумент заключается в том, что после распада Советского Союза между государственными границами России и ее национальными или этническими границами существует несоответствие и что это является как исторической несправедливостью, так и угрозой безопасности России. После распада СССР 22 млн россиян оказались за пределами России, проживая в других странах постсоветского пространства. По мнению Путина, Россия имеет право заступаться за русских, находящихся под угрозой на этих территориях.

В результате 18 лет пребывания Путина у власти развилась новая русская идея, напоминающая старую русскую идею: Россия представляет собой уникальную цивилизацию, во многих отношениях превосходящую западную, и является как европейской, так и евразийской. Западные понятия индивидуализма, конкуренции и неограниченной свободы самовыражения чужды более целостным, гармоничным, коллективным русским ценностям. У России есть право на сферу влияния на территориях, входивших как в состав Российской империи, так и в состав СССР, а Москва обязана защищать интересы русских соотечественников, проживающих за пределами родины. Запад представляет угрозу как ценностям, так и интересам России. А его агенты внутри страны готовы исполнить его приказания.

Авторитарная внешняя политика?

На протяжении всего советского периода сторонние наблюдатели обсуждали взаимосвязь политической системы СССР с его внешней политикой. Вел ли Советский Союз себя на международной арене так же, как и другие великие державы, или в его внутренней системе скрывалось что-то уникальное, из-за чего с ним было сложнее иметь дело? Коммунистическая идеология обязывала СССР осуществить мировую революцию, но на практике Кремлю приходилось взаимодействовать с другими государствами.

В межвоенные годы существовали две советские линии внешней политики. Одна – политика нормального государства, в рамках которой дипломаты и государственные чиновники взаимодействовали с их иностранными коллегами. Георгий Чичерин, советский комиссар иностранных дел с 1922 по 1930 гг., был потомком семьи царских дипломатов, перешедшим на сторону большевиков. Он присутствовал на международных встречах, например на Генуэзской конференции, в рамках которой СССР и Германия подписали печально известный Рапалльский договор, который в конечном итоге позволил Веймарской республике перевооружиться. Другой линией выступала политика революционного государства. Москва создала Коммунистический интернационал (известный как Коминтерн) – организацию зарубежных коммунистических партий во главе с Кремлем, стремившуюся свергнуть те самые правительства, с которыми имел дело советский комиссар иностранных дел. Коллега Чичерина по Коминтерну посещал международные встречи в пролетарском обличии, планируя, как свергнуть буржуазные правительства, с которыми Чичерин вел переговоры.

За исключением концепции народного фронта с 1934 по 1939 г., когда коммунисты Европы были вовлечены в сотрудничество с социалистами и другими антифашистскими группами в целях противодействия усилению позиций Гитлера, этот шизофренический взгляд на мир продолжался до тех пор, пока не видевший причин для его сохранения Сталин в разгар деятельности Большой тройки (альянса с США и Великобританией во Второй мировой войне) не распустил Коминтерн в 1943 г.

Во время Второй мировой войны те на Западе, кто сотрудничал с Россией, разделились на два лагеря. В первом лагере, самым видным участником которого был Франклин Рузвельт, считали, что иного выбора, кроме как взаимодействовать с Советским Союзом так же, как и с любой великой державой, нет. «Я предчувствую, — сказал Рузвельт, — что, если дам Иосифу Сталину то, что он хочет, и ничего не попрошу взамен, как обязывает положение, он будет работать на благо своего народа». Эта точка зрения (о том, что с Москвой можно иметь дело) имела первостепенное значение во время Ялтинской конференции в феврале 1945 г., в рамках которой державы-победительницы разделили Европу надвое, при этом Советский Союз получал под свой контроль восточную половину.