Мир Путина. Россия и ее лидер глазами Запада

Путин совсем недавно занял пост президента. У власти он находился только год. В 1998 г. Шредер вступил в должность, торжественно пообещав избегать «банной дипломатии» своего политического оппонента Гельмута Коля. По его мнению, у Коля сложились слишком теплые отношения с эксцентричным российским президентом Борисом Ельциным (в том числе совместное посещение бани), и Шредер торжественно пообещал занять более критическую позицию по отношению к России[122]. Однако все пошло совершенно в ином направлении. А все потому, что Шредер быстро развивал тесные отношения с новым молодым президентом России, свободно говорящим на немецком языке. Три года спустя они с женой удочерили ребенка из детского дома в Санкт-Петербурге, а позднее усыновили еще одного из того же детского дома.

Германо-российские деловые отношения процветали, и две страны договорились о строительстве газопровода «Северный поток», который должен был доставлять российский газ непосредственно в Германию по дну Балтийского моря, в обход Украины, через которую до этого шел весь экспорт «Газпрома» в Европу. Незадолго до своего поражения от Ангелы Меркель на выборах 2005 г. Шредер предложил продлить государственный кредит в размере $1,1 млрд для финансирования строительства газопровода. Вскоре после того, как он покинул свой пост, Шредер был назначен председателем комитета акционеров компании Nord Stream, оператора газопровода «Северный поток», что сделало его деловым партнером российских магнатов, близких к Путину[123]. Управляющим директором компании Nord Stream является Маттиас Варниг, бывший сотрудник разведки Восточной Германии и близкий соратник Путина[124]. Назначение Шредера вызвало большие споры, но оно также символизировало, насколько тесными стали политические и деловые связи между двумя странами с тех пор, как Путин появился в Кремле[125]. Когда в 2004 г. его спросили, являлся ли Путин Lupenreiner Demokrat (демократом чистой воды), Шредер ответил: «Да, является»[126]. Во время инаугурации Путина на четвертый срок в мае 2018 г. Шредер стоял в первом ряду вместе с премьер-министром Медведевым и патриархом Кириллом и был одним из первых высоких гостей, которые пожали руку Путину и поздравили его.

Перенесемся на саммит Большой двадцатки 2014 г. в Брисбене, Австралия, состоявшемся через семь месяцев после присоединения Россией Крыма и последующего начала войны на юго-востоке Украины, а также после исключения России из Большой восьмерки. Канцлер Германии Ангела Меркель, дочь пастора из Восточной Германии, свободно говорящая по-русски и сыгравшая важную роль во введении санкций ЕС против России, встретилась с напряженным Путиным один на один. Разговор затянулся до раннего утра. Они не смогли прийти к соглашению о том, как разрешить украинский кризис, и не слышали друг друга. На следующий день ни один из лидеров Большой двадцатки не сел за стол с Путиным во время обеда. Возмущенный изоляцией, он внезапно покинул саммит раньше, но успел обменяться резкими словами с премьер-министром Австралии и обвинил в Европу в том, что у них «что-то отключилось в мозгу», когда они ввели санкции. Также он сказал, что ему нужно было немного поспать[127].

После окончания саммита Меркель выступила в Сиднее с нехарактерно резкой речью, отказавшись от своего обычно осторожного стиля. Она сказала, что Путин, вероятно, солгал ей о намерениях России в Крыму прямо перед тем, как туда вошли российские войска[128]. Предупреждая, что в Европе есть силы, «которые отказываются принимать концепцию взаимного уважения», она обвинила Россию в несоблюдении международного права:

«Россия нарушает территориальную целостность и суверенитет Украины. Она рассматривает одну из своих соседних стран, Украину, как часть сферы влияния. После ужасов двух мировых войн и окончания холодной войны это ставит под сомнение весь европейский мирный порядок»[129].

Тесное германо-российское партнерство, бывшее краеугольным камнем Европы после окончания холодной войны, было разрушено. Санкции подорвали экономические отношения, а политические связи резко ухудшились. Меркель почувствовала, что, какое бы доверие ни существовало между ней и Путиным, оно оказалось подорвано его уклончивостью и неоднократным невыполнением данных им обещаний.