Мир растений: Рассказы о саксауле, селитрянке, баобабе, березах, кактусах, капусте, банксиях, молочаях и многих других широко известных и редких цвет

Когда в Индии в начале века понадобилось дерево для восстановления лесов в пустынях, лесоводы завезли из Америки мескит и стали высаживать его на пустошах. Они делали это очень тщательно: сначала выращивали сеянцы в цветочных горшочках, а потом пересаживали их в сухую землю пустыни.

Посадки огораживали, чтобы не забралась и не съела коза. И сеянцы, так неплохо росшие в горшках, чахли и сохли в открытом грунте. Через несколько лет от них не оставалось и следа. Все погубил страх перед козами, страх, который переходил от одного поколения лесничих к другому. Железная формула «коза — бич леса» была записана во всех учебниках по лесному делу. Ее запоминали как аксиому, как стих, заученный с детства.

В то же время лесоводов немало удивляло: мес-кит отлично возобновляется в природе сам по себе рядом с одинокими старыми деревьями. Козы там курсируют беспрепятственно и свободно. Все дело в том, что козы выедают дикие травы и деревца, мешающие расти мескиту. Там, где лесники огораживали посадки мескита, козы уже не могли провести прополку, и травы заглушали молодняк. В железную формулу о козе и лесе пришлось внести исключение. Специально для мескита.

Замечательно, однако, что козы, гнушаясь листьями, с превеликим удовольствием едят мясистые бобы этого деревца. Горошины проглатывают с мякотью. С горошинами мескита, которые проследовали через пищеварительный тракт козы, происходит примерно то же, что и с семенами акаций. Они прорастают быстро и дружно. «Служба коз» оправдала себя в отношении мескита столь же блистательно, как и в отношении акаций. Когда потребовалось воздвигнуть лесной защитный пояс на пути развеваемых песков возле города Хайдарабада в Индии, пустили коз, накормив их предварительно бобами мескита. Козы сделали свое дело. Семена, обработанные их желудочным соком, дали массовые всходы. Пески Хайдарабада были укрощены. Мескитовый заслон вырос без дорогостоящего выращивания сеянцев в горшочках.

Мескит вывезли из Америки не только в Индию. На Гавайские острова. На Ямайку. Когда завезли на Ямайку, произошло непредвиденное. Стали гибнуть лошади. Оказалось, причина в бобах. Но их ели не только лошади. И коровы, и козы, и даже дети. И никто не жаловался. Решили вскрыть желудки павших четвероногих. Там нашли проросшие горошины. Желудочный сок лошадей оказался слишком едким, и семена проросли раньше времени.

Путешествие через океан

С незапамятных времен жители норвежских фиордов подбирали на берегах сердцевидные плоские коричневые коробочки неизвестного происхождения. Были они размером чуть меньше десертной тарелки, отполированные до блеска. Стоило постучать, как внутри гулко отдавалась пустота. Такие же коробочки находили на песчаных пляжах Великобритании, лавовых берегах Исландии и на разных других островах Атлантики. Их выскабливали изнутри и держали там спички. Называли «морским сердцем».

Наконец выяснили: плавучие коробочки — горошины тропической лианы энтады, занесенные через океан Гольфстримом. Словно гигантские рептилии, вьются плети энтады по ветвям высоких деревьев на берегах тропических рек. Где-то в Венесуэле, или в Гвиане, или в другой стране, обращенной к Мексиканскому заливу, роняют они в воду метровой длины бобы, коричневые, блестящие. Черными поленьями шлепаются бобы в мутную воду. От удара разламываются на отдельные отсеки. В каждом по горошине. Плывут по течению рек и день и два. Половина тонет. Те, что добираются до моря, прибой подхватывает и швыряет о прибрежные камни, пока не раскрошит оболочку и не высвободит сверкающую зеркальную коричневую горошину. Мощное течение Гольфстрима подхватывает горошины и влечет за собой на северо-запад к берегам Флориды. Расшвыривает по пляжам. Тем, что проскользнут мимо Флориды, уготован дальний путь через океан, к берегам Скандинавии, в Гренландию и даже на Новую Землю.

Ботаник А. Шимпер когда-то пытался проверить: сколько дней сохраняют плавучесть энтадовы горошины. Он собрал с лиан бобы, разломал на куски, вынул горошины и кинул в соленую воду. Половина утонула. Кинул в пресную. Еще половина опустилась на дно. Зато те, что остались на поверхности, могли плавать сколько угодно. Одна горошина держалась на воде целый год. Она плавала бы и дольше, но Шимперу надоело, и он прекратил опыт.

Совсем не так вели себя горошины, взятые не из прибрежных зарослей, а из леса. Из лесов, что росли в глубине страны. Эти горошины не плавали совершенно. Сразу шли ко дну, хотя на вид представляли точную копию прибрежных. Разницу обнаружили только при вскрытии.

Внутри каждой горошины — две семядоли. Между ними — полость с воздухом. Чем толще семядоли, тем меньше между ними воздуха. У лесных горошин семядоли вчетверо толще, чем у прибрежных, зато и воздуха между ними вчетверо меньше. Поэтому и тонут.