Мир растений: Рассказы о саксауле, селитрянке, баобабе, березах, кактусах, капусте, банксиях, молочаях и многих других широко известных и редких цвет

Из 250 видов лебеды меньше всего известны древесные. На островах Хуан-Фернандес есть марь — кустарник трехметровой высоты. На Гавайских островах марь сандвичевая. Это уже дерево метров пяти. Ствол производит впечатление настоящего древесного. Он крепок и толст. Но внутри построен по типу… корнеплода свеклы (кстати, свекла из того же семейства лебедовых!). У обычных деревьев кольцо особой ткани — камбия — образует к центру слои древесины, к периферии слои луба. Древесины больше. Луба и коры меньше. Камбий сохраняется живым, пока живет дерево.

У Сандвичевой мари камбиальное кольцо быстро отмирает и древесины успевает создать совсем немного. Но, как и у свеклы, у мари образуется новое камбиальное кольцо. И тоже создает немного древесины. Потом третье, четвертое и так далее.

Тень саксаула

Академик И. Фальк, проезжая двести лет назад по пустыням Казахстана, узнал от местных жителей, что растет в тех местах «восточная сосна», которая ведет себя совсем по-иному. Цветет не весной, а осенью. Плоды созревают не осенью, а летом. Хвоя опадает вся целиком, и зимой дерево стоит голым, как лиственница. То ли недосуг было академику, то ли поленился съездить и проверить, но так и уехал. Рассказал другим. Позднее разобрались.

Восточная сосна оказалась саксаулом. Цветки — плодами с яркими летучками. То, что считали хвоей, — зелеными молодыми веточками, потому что ни хвои, ни листьев у саксаула нет. Если говорить строго научно, то листья есть, но такие мелкие, что не выполняют роли, которая в природе возложена на лист. За них и работают годичные окрашенные в зеленый цвет веточки. И вместо листопада осенью веткопад.

Не будем слишком строги к академику Фальку. Ведь и после него было достаточно недоразумений с саксаулом, а некоторые странности не выяснены до сих пор.

Недоразумение первое: тень саксаула. Еще совсем недавно считалось, что саксауловые леса тени не дают. Даже в учебниках писали. Знаток саксаула В. Леонтьев как-то попал в заросли этого дерева с одним из авторов учебника. Стоял жаркий полдень. Сели передохнуть. Леонтьев выбрал место под кроной саксаула. Спутника усадил рядом на солнцепеке. Когда тот пожелал под дерево, Леонтьев возразил: «Для вас же саксаул тени не дает». И добавил, что каждая туркменская овчарка и любое животное в пустыне знают, что лучшее спасение от зноя — тень саксаула.

Недоразумение второе: возраст. Считали, что саксаул необычайно долговечен. Об этом говорил и сам облик дерева. Толстый, в полметра, корявый, кряжистый ствол. Узловатые, скрюченные ветви, какие бывают у очень старых дубов и сосен. Тонкие побеги висят, как ветви плакучей ивы, тяжело и печально, словно говоря о подступающей старости, о веках, прошумевших над деревом. Вдобавок в саксауловом лесу много мертвых, сухих стволов. Тоску и тревогу навевали эти древние леса на путешественников. Подсчитывали годичные кольца, набиралось 300–400 лет.

А на самом деле все «кольца» оказались витками единой спирали. Конструкция ствола у саксаула нестандартная, как и у гавайской Сандвичевой мари. Только здесь камбий расположен не кольцами, а собран в пучки. Они-то и образуют спирали. Подсчитали от центра к периферии число мнимых годичных колец. Цифры получились самые различные. Выяснили, что в один год может образоваться до 8 мнимых колец — витков спирали. Если 400 поделить на 8, то в среднем возраст саксаула уместится в 40–50 лет. Так оно на самом деле и есть.

Дерево, конечно, могло бы жить и дольше, если бы не одно обстоятельство. И за эту короткую жизнь его ждут всевозможные беды. Чуть саксаул проклюнулся из семечка и немного подрос, в тени его поселяются, спасаясь от жары, осоки, злаки и пустынный мох тортуля.

Саксаул отбивается от них содой, которую всасывает с водой из почвы. Излишки сбрасывает через листья. Год за годом посыпается почва под деревом содовым порошком. Накапливаются такие залежи, что вся почва пропитывается содой. Превращается в жесткую, прочную корку в палец толщиною. Чем дальше, тем больше.

Саксаул

Тут и приходит конец травам, спрятавшимся в тени от солнца. Их словно метлой выметает из-под кроны. Теперь растут бордюром по самому ее краю, там, где уже нет содовой корки, но еще есть саксауловая тень.

А содовый панцирь — это первый знак будущей гибели дерева. Под ним лучше сохраняется влага и не так жарко летом. В такое удобное место стекаются, как в дом отдыха, насекомые. В первых рядах саксауловый жук-усач туркменигена. Его личинки пробуравливают ствол саксаула возле корневой шейки, где колебания температур не так резки. С годами ряды личинок множатся. По их туннелям разрастается домовой гриб — пория пустынная. И железная древесина, которую не берет ни пила, ни топор, становится рыхлой и сыпучей. И наступает момент, когда сильный порыв ветра рушит дерево в самом расцвете сил. На изломе древесина напоминает пчелиные соты.

Ветер тотчас начинает разметать бугор земли, который скопился под деревом за 50 лет. И вскоре уже ничего не напоминает о том, что здесь росло крепчайшее дерево с печально поникшими ветвями.