Мир Реки: Темные замыслы

Геринг почти так же быстро завоевал уважение местных жителей. Сколько бы ни было у него недостатков, в мужестве ему отказать было нельзя. Он был физически силен и ловок, обаятелен и приятен, когда это помогало ему в достижении целей, и не отставал от Бёртона в изучении языка. Ему удавалось быстро завоевывать власть и пользоваться ею, как и подобало бывшему рейхсмаршалу гитлеровской Германии.

Этот участок западного побережья населяли люди, говорящие на языке, Бёртону совершенно не известном, хотя он слыл полиглотом и на Земле, и в мире Реки. Выучив достаточно слов, чтобы иметь возможность задавать вопросы, он понял, что здешние жители обитали где-то в Центральной Европе в раннем бронзовом веке. У них были довольно странные обычаи, одним из которых являлось публичное совокупление. Это представлялось Бёртону чрезвычайно интересным. Он в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году основал в Лондоне Королевское антропологическое общество и повидал много диковинок во время странствий по Земле. Участвовать в этом ритуале он не участвовал, но и шокирован не был.

А вот другую традицию он принял с радостью — обычай подрисовывать усы и бороды. Мужчины сопротивлялись тому, что Воскресители навсегда лишили их растительности на лице вместе с крайней плотью. С последним оскорблением личности они ничего поделать не могли, но до некоторой степени могли исправить другое упущение. Они раскрашивали подбородки и место над верхней губой темной жидкостью, изготовленной из измельченного древесного угля, рыбьего клея, дубового танина и еще нескольких ингредиентов. Более терпеливые пользовались этим красителем для татуировки и подвергались долгой и болезненной процедуре, производимой с помощью острой бамбуковой иглы.

Теперь Бёртон был вдвойне замаскирован, однако судьба его зависела от милости человека, способного предать его при первой возможности. Он был не против того, чтобы привлечь внимание этиков, но не хотел, чтобы этики поняли, кто он такой.

А еще Бёртон желал быть уверенным в том, что ему удастся улизнуть, пока его не обставят ловчими сетями. Он вел опасную игру — все равно что идти по туго натянутому канату над стаей голодных волков, — но Бёртону это нравилось. Убежать он мог только тогда, когда это станет совершенно необходимым. А пока же он будет жертвой, охотящейся за охотником.

Но мысли его не покидало видение Туманной Башни и Великого Грааля. Зачем играть в «кошки-мышки», когда он мог пойти на штурм замка, в котором, как он предполагал, находилась штаб-квартира этиков? Ну, пускай не на штурм, пускай он прокрадется в Башню, проберется туда так, как мышь пробирается в дом — или в крепость. И пока кошки будут искать в другом месте, мышь сможет обратиться в тигра.

Когда к Бёртону приходили такие мысли, он смеялся и зарабатывал недоуменные взгляды двоих сожителей по хижине — Геринга и англичанина из семнадцатого века, Джона Коллопа. А смеялся он потому, что сам себе казался почти смешон в роли тигра. С какой только стати он считал, что ему, одному-единственному человеку, под силу чем-то повредить тем, кто способен изменять планеты, воскрешать миллиарды мертвых, питать и поддерживать тех, кто вернулся к жизни? Бёртон сжимал руки и знал, что в них и внутри того мозга, что ими управлял, заключено поражение этиков. Что за опасность пряталась внутри его — этого он не знал. Но они боялись его. Если бы только он мог понять почему.

Но смеялся над собой он только отчасти. Другая его половина верила в то, что он — тигр среди людей. «Каким человек себя считает, таков он и есть», — бормотал Бёртон.

— Странно ты смеешься, друг мой, — сказал как-то Коллоп. — Что-то у тебя в смехе женское для такого мужественного человека. Похоже на… будто брошенный камень скользит по поверхности замерзшего озера. Или на лай шакала.

— Есть во мне что-то от шакала и гиены, — согласился Бёртон. — Так утверждали мои враги — и они были правы. Но во мне есть нечто большее.

Он встал с постели и принялся разминать затекшие за ночь мышцы. Через несколько минут он отправится вместе с остальными к питающему камню на берег Реки и заправит цилиндр. Потом настанет час обхода территории. Потом — муштра, потом обучение владению копьем, дубинкой, пращой, обсидиановым мечом, луком и стрелами, каменным топором, обучение рукопашному бою. Час на отдых и разговоры за вторым завтраком. Потом — час обучения языку. Два часа тяжелой работы по строительству укреплений на границах маленького государства. Полчаса отдыха, а потом обязательный забег на милю для укрепления здоровья. Потом — обед из заправленного грааля, потом — свободный вечер для всех, кроме тех, кому предстоял дозор или другие обязанности.