Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики

Мондо рассказал мне, что это была церемониальная трещотка, и ни один белый человек не должен был ее видеть, не говоря уже о том, чтобы вывозить ее из пуэбло. Но Алан Малоун был профессиональный чаровник, он зарабатывал тем, что заставлял людей любить себя. Ему удалось одурачить даже Эмили Трухио. Она привезла его в Сандию и, несомненно, чувствовала себя ответственной за то, что он увез трещотку. Интересно, что он сказал, когда она потребовала вернуть ее? Понимал ли он, что эта вещь означает для нее и ее людей?

Я присутствовала на процессе, в котором не было ничего примечательного, но Чейзу я пообещала представить полный отчет. Он несколько дней провалялся в больнице, и, возможно, другой начинающийся агент возмутился бы, если бы его стали гонять за шоколадным мороженым и марципанами, но я за эти дни кое-что поняла. Из всех масок, с которыми я столкнулась в Арройо де Оро, маска Чейза была самой прозрачной, если только потрудиться и напрячь зрение. Его маска была создана застенчивостью, и прятала она чудесного человека.

Во время суда я сидела на заднем ряду, и Трухио не видела меня, пока ее не повели из зала. Когда она посмотрела на меня, в ее черных глазах было не больше эмоций, чем в треугольных глазницах Девы Голубой Кукурузы. У нее была своя маска. Впрочем, она есть у каждого из нас.

Моя работа состоит в том, чтобы замечать мелкие детали, и, когда она отвернулась, я заметила у нее скорбную морщинку. Может, она скорбела о Малоуне, может, о какой-то более глубокой утрате, а может, и не об одной. Впрочем, чего не было на ее лице, так это сожаления. Она сделала то, что считала необходимым ради установления правильного порядка вещей. Я ушла расстроенная, но удовлетворенная. Я видела тонкую и преданную душу, которая взяла жизнь Алана Малоуна, а затем протянула руку и закрыла ему глаза.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Это рассказ о рассказе, который обошел полный круг.

Несколько лет назад я услышала об антологии, которую редактировал Роджер Желязны, и решила попытаться написать для нее рассказ. Темой антологии были азартные игры, особенно бридж. В те времена индейские игорные заведения в Нью-Мексико ограничивались несколькими залами для лото, и я решила отнести рассказ к недалекому будущему и сделать местом действия казино в индейской резервации Сандия.

Тогда рассказ не получился. В нем было несколько неплохих деталей, но в целом он оказался ужасным, настолько ужасным, что я даже не потрудилась отредактировать его и послать Роджеру.

В этом году мне оказали честь отдать дань памяти Роджеру новым рассказом. Я немедленно вспомнила о той моей неудачной попытке и решила использовать ее. В наши дни в резервации Сандия действительно есть казино, и я решила на этот раз постараться, сохранив удачные эпизоды из того рассказа и вставив их в «Арройо де Оро».

Вот, наконец, тебе рассказ, Роджер. Спасибо за то, что ты был собой.

Стивен Браст СТАВКА НА ПИТТСБУРГ [3]

В своем предисловии к антологии «Колесо фортуны» Роджер заметил, что, приступая к игре, «среднестатистический персонаж реальности, похоже, имеет фору». Но, разумеется, если вы похожи на рассказчика из новеллы Стивена Браста, полагаться на удачу явно недостаточно.

Сигнианин осторожно положил перед собой двадцать имусов и откинулся в кресле. ’Гейзианин, сыграв вслепую по маленькой, сбросил карты быстрым движением щупальцев. Я играл вслепую по крупной на десять имусов; у сигнианина была кнопка, агрессивная ставка и, пожалуй, больше ничего.

Прошу прощения. Я как-то не привык объяснять все это людям, которые не играют; останавливайте меня, когда станет совсем непонятно. Я имею в виду, что была моя очередь делать вынужденную, «слепую» ставку, перед тем, как увидеть свои карты — все идет по кругу, понятно? Вы по очереди делаете маленькую слепую ставку, большую слепую ставку и тому подобное, а парню с «кнопкой» выпадает действовать последнему. Так понятнее? Нет? Ладно, не берите в голову. В этой раздаче сигнианин, у которого была кнопка, действовал последним в каждом раунде ставок, что давало ему преимущество — он видел ставки всех остальных. Я начинал, догадываться, что у него, кроме этого преимущества, ничего больше и не было. Да, еще у него было гораздо больше фишек, то есть денег, на столе, чем у меня. Я открыл свои карты: дама с девяткой, не в масть. Неплохой расклад в том, и только в том случае, если бы я имел дело с чистым блефом — как, возможно, и было. Соблазнительно, но я сбросил карты. Подожду до следующей сдачи. Если не считать пары сдач в конце раунда, у меня все время была позиция за ним (именно поэтому я там сел; иметь позицию за сигнианином всегда выгодно), поэтому хотя бы из этих соображений лучше было подождать.