Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики

Помедлив на крыльце, Джард расстегнул куртку. Его рука выжидательно сжала рукоятку серебристо-серого «дьютоникса» 45-го калибра. Убедившись, наконец, что вокруг никого нет, Джард шагнул через порог.

Сбросив куртку на кушетку, Джард глубоко вздохнул, смакуя воздух этого дома. В хижине было три комнаты: совмещенные кухня и гостиная, спальня с душем и кладовая. Как ни мал был домишко, но в лето после окончания школы, когда они с Ларри Шеппардом и отцом Ларри, потея, надсаживаясь и проклиная все на свете, строили его, хижина казалась им огромной, как альпийский приют. Первоначально она предназначалась для вылазок на природу. С тех пор, как Джард вернулся из Вьетнама в «Реальный Мир», она стала для него и домом, и укрытием.

Тут он вспомнил про мороженое. Полгаллона тщательно упакованного домашнего шоколадного мороженого, которое вручила ему мать во время его последнего визита домой. Да, это было то, что прописал бы ветеранский доктор. Он наполнил мороженым большую миску, жадно проглотил несколько больших кусков, а потом отнес миску в гостиную.

Смакуя мороженое, Джард поймал себя на мысли, что пристально рассматривает шрам на правой ладони. Краешком ногтя он осторожно провел по белой линии. Это осталось от выскользнувшей отвертки. Было больно, но теперь уже не болит ни рука, ни память.

То лето, когда они строили хижину, было совершенно особенным и для него, и для Ларри. Они стали закадычными друзьями почти с первого дня пребывания в интернате для детей-чероки под Лоутоном. В то лето, девять лет назад, официальная церемония сделала их тем, чем они фактически были уже давно, — братьями.

Кровный брат всегда был рядом, всегда был готов помочь, если ты в нем нуждался.

Только когда пришла беда, меня не было рядом, хотя Ларри и нуждался во мне.

Джард мысленно повторял это снова и снова, словно григорианский псалом.

Меня не было рядом. Меня не было рядом.

На столе рядом с диваном стояла фотография в рамке — они оба в форме Класса А. Снимок был сделан в их первую неделю пребывания во Вьетнаме, на них безупречно отутюженные рубашки, ботинки, для чистки которых не пожалели слюны, — идеальный образ, находящийся так далеко от реальности, что Джарду хотелось бы оказаться поблизости.

Он взял фотографию, и его тонкие смуглые пальцы крепко сжали металлическую рамку…

…скажи правду, ты сломал лодыжку, когда ее муж пришел домой, и тебе пришлось прыгать в окно.

Верно! Но знаешь, без меня ты не мог даже найти выход из школьного здания, хотя там была всего одна комната.

Конечно! Оставайся здесь, восстанавливай силы на пляже со всеми этими миленькими армейскими медсестрами, пока настоящие мужчины будут делать свою работу.

Мой друг, это тяжелая работа, но за это они платят мне большие баксы.

Мне очень жаль, лейтенант Джард, они нашли то, что осталось от патруля. Чарли забросали Шеппарда и остальных гранатами… Никто не выжил…

Джард слушал долго, звуки не отпускали его, вытягивая из тела даже дыхание. Все окончилось так же быстро, как и началось, волной боли, словно кто-то вогнал кулак ему в живот. Он выронил фотографию на стол, свалив миску с недоеденным мороженым на пол.

Когда его пальцы отпустили рамку, Джард обнаружил, что сидит, бесстрастно рассматривая окружающее, равнодушно отмечая детали.

Долгое время он сидел неподвижно, глядя на огонь, на лужицу растаявшего мороженого и разбитую миску. С трудом поднявшись на ноги, Джард в конце концов начал подбирать осколки; ему казалось неправильным оставлять их на полу.

Джарда разбудил стук. Он давно уже слышал его, но надеялся, что все это часть сна, который рано или поздно изменит сюжет.

Он зарылся было поглубже в подушку, но сам уже знал, что это не поможет. Он заставил себя открыть глаза и посмотреть на цифровой дисплей часов на тумбочке.

3.45.

— Проклятье!

Когда он шагнул на крыльцо хижины, его пронизал ночной холод. Некоторое время он просто ходил, не видя собственных сапог, тонувших в густом тумане.

Ветер иной раз выкидывал забавные шутки в холмах. Он мог припомнить летние ночи, когда можно было услышать звуки, раздававшиеся на другом конце озера так же отчетливо, словно они раздавались в двух шагах. Только сегодня не было ветра.

— С тобой каждый раз это будет случаться, малыш, когда объешься мороженого с шоколадной крошкой, — голос исходил откуда-то сверху, так же как и стук.