Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики

— О, нет, маленький человечек, — говорит ки’рин. — Вы нам небезразличны, ибо только борьба жизни и смерти может заставить нас расстаться, только она напоминает о том, для чего мы отказались от своей любви.

Она останавливается, и в свете заходящего солнца Юки видит, что глаза ки’рин вновь красны от слез.

— Мы сможем попасть в святилище до заката? — спрашивает Юки.

Ки’рин никнет головой.

— Нет, Юки. Мои ноги так болят, что я могу пронести тебя не больше двадцати шагов. Мне не добежать до вершины горы.

Юки вспоминает слова монаха, который был сине-белым тигром.

— Но ты можешь летать, Ки’рин. Отнеси нас к святилищу!

Ки’рин выпрямляется, высоко поднимая однорогую голову. Она внимательно смотрит на Юки, и слезы в ее жемчужных глазах высыхают.

— Мне придется спрыгнуть с горы, чтобы поймать ветер. Я не могу бежать, обнимая ветер, как делала раньше. Ты сможешь довериться мне?

— Я смогу.

— Мне придется лететь так быстро, что мой мех загорится и даже чешуя будет объята жарким пламенем. Сможешь ты превозмочь страх?

— Я смогу!

— Нас будут преследовать они воздуха, гораздо более ужасные, чем земные они. Если они поймают нас, то съедят ребенка, как лакомство, и выпьют разум из его черепа. Тебя они расчленят на части и станут пировать твоими конечностями, насилуя твое тело. Сможешь ты осмелиться на такое?

— Я смогу! — кричит Юки, но сама содрогается от своего обещания.

— Тогда взбирайся мне на спину и держи ребенка крепче. Мы догоним ветер и полетим к святилищу.

И тогда ки’рин, спотыкаясь на онемевших ногах, подходит к уступу горы. Она прыгает в пустоту, вопль Юки раздирает горло в кровь, пока они отвесно падают на ощетинившиеся скалы.

Она успевает увидеть блестящие острия скал и ощутить запах земли, прежде чем ки’рин нащупывает своими копытцами теплый воздушный поток и взмывает вверх.

— Мы летим! — радостно кричит Юки.

— Летим, — тяжело дышит ки’рин, — но, если я должна достичь вершины до заката, мне придется зажечь воздух. Держись крепче, ибо если ты упадешь, я не смогу тебя поймать!

И она летит, но если прежде воздух вокруг нее просто горел, то теперь он нестерпимо пылает, опаляя волосы Юки, ее брови, обжигая горло и глаза. Она склоняется над ребенком, чтобы спасти его, но понимает, что защита ее слаба.

И вот у себя за спиной она слышит угрозы воздушных они. Голоса становятся все громче, а их непристойные речи — все отчетливее, и Юки уже сама не знает, горят ли ее щеки от стыда или от жара.

Ки’рин непреклонно летит вперед, но Юки чувствует, как бьется ее сердце под опаловой чешуей, и слышит, как с хрипом вырывается ее дыхание из раздутых ноздрей.

Внезапно она ощущает сильный толчок. Движение прекращается, Юки с испугом думает, что они схватил ки’рин за хвост и тянут к себе. Она пытается не кричать.

И вдруг, словно по волшебству, грубые голоса, испуганно взвыв, тают вдали. Прохлада остужает обожженную кожу и голос ветра, голос ки’рин произносит:

— Храбрая Юки, мы добрались. Открой глаза и посмотри вокруг. Святилище перед тобой, а солнце едва коснулось своей колыбели.

Юки выпрямляется, а затем сползает на землю. Ребенок сонно моргает у нее на руках. Перед ней святилище, это просто храм под изогнутой крышей, перед ним глубокий пруд с темной водой. Сосновые иглы устилают землю, снег лежит на ветвях, иней серебрится на крыше пагоды.

— Так ты — Целитель? — спрашивает Юки слабым голосом, боясь услышать, что последнее усилие привело к краху.

— Для тебя — да, — говорит ки’рин, — но и сине-белый тигр — тоже, ибо без него я бы не добежала сюда, и без него я не оказалась бы на берегу, чтобы услышать твою мольбу.

И тогда сине-белый тигр поднимается из пруда и садится рядом с ними. После приветствия он лижет ее ноги своим шершавым синим языком. Ее раны мгновенно исчезают, усталость проходит, и она вновь обретает силу ветра и мощь грозы.

— Поднеси своего ребенка, — рокочет сине-белый тигр.

Юная мать дрожит от страха, но подчиняется и кладет ребенка перед тяжелыми челюстями. Тигр облизывает его языком, и Юки видит, как болезнь уходит из маленького тельца. Второе движение языка делает младенца упитанным и румяным, а третье дает ему здоровье и хорошее настроение.

Ребенок гулит, когда она прижимает его к себе. Ки’рин и сине-белый тигр смеются смехом грозовой тучи и морского ветра. Теперь Юки твердо знает, что ребенок выживет и будет сильным. Если повезет, он проживет сто лет и в свою очередь расскажет сказку о ки’рин и сине-белом тигре своим потомкам, как ей рассказала прабабушка.

— Что вы теперь будете делать? — спрашивает Юки у ками. — Солнце уже почти село, и ваш единственный день из целой сотни лет почти закончился.

Сине-белый тигр склоняется перед ки’рин.

— Идем со мной бегать по полянам на дне морском.

Ки’рин смотрит сначала на него, потом на Юки и склоняется в свою очередь.

— Идем со мной играть на облачных холмах, залитых луной.

— Я приду, — рокочет сине-белый тигр, — но все, что мы любим, должно умереть, а я не могу стать твоей смертью.

— Возможно, в мире есть что-то важнее неумирания, — отвечает ки’рин. — Я не украду у мира твоей красоты, но…