Мир SMAX. Трилогия (СИ)

— В общем так, капитан. Прощаю тебя в последний раз. Оружие на землю!.. Да, вот так, аккуратнее, не дёргайся!.. Андреев, теперь ты. Да, и лазер тоже. Теперь поднимайся. Медленно! Знаю, что больно, что очень больно, но ты меня убить хотел. Зернов, подойди к нему! Обопритесь друг на друга. А теперь медленно, но неотвратимо идёте оба к выходу и оттуда пешочком в Югопорт. Вернётесь — убью. Встречу до границы — убью.

Офицер и кадет безропотно подчинились распоряжению Алекса. Когда они скрылись из виду, Силач тихо спросил:

— Они не дойдут? Умрут?

— Дойдут и будут жить долго и счастливо… Силач, не задавай глупых вопросов. Я дал им шанс, хотя и не стоило этого делать.

Зернов понимал, что путь до пограничного блокпоста — без оружия, без транспорта, с кривящимся от боли и способным в любой момент потерять сознание изувеченным кадетом — выйдет архисложным, а результат никем не гарантирован. Бросив Андреева, он повысил бы свои шансы. «Нет, я так не поступлю. Я приведу домой отряд. Все узнают про хиванских подлецов», — вертелось у него в голове. На самом же деле, Зернову требовался свидетель, который подтвердит перед комиссией его версию событий, но признаваться в постыдном капитан не стал даже мысленно.

Углублённый в героические мысли капитан и еле живой от боли кадет не заметили, как за их спинами выросли две тени. Два удара, и два тела упали на землю. Человек перевернул одного, второго, выдвинул на пару миллиметров вперёд нижнюю челюсть и тихо сказал спутникам: «Это не он». Говорил он так, как будто одновременно жевал жвачный пакет.

Нападавшие развернулись и исчезли. Они были одеты в сине-коричневые куртки и коричневые штаны, на двухцветных сине-коричневых шлемах красовался знак — стилизованный крест, покрывающий массивный круг на горизонтальном постаменте. Но в отличие от фанатиков, на левом плече у них можно было рассмотреть различные комбинации из квадратиков, треугольников, кружков и прочих геометрических фигур непременно белого цвета. Комбинации соответствовали званиям в частях специального назначения Верующих в Господа.

Силач нёс Ника на руках перед собой, голова мальчишки безжизненно болталась. Алекс прикрывал отход, с особым вниманием поглядывая в сторону залежей мёртвых фанатиков — вдруг кто-то из них случайно выжил? Прорываться в сторону границы разведчик постановил на последнем не взорванном армейском спидере как транспортном средстве более надёжном по сравнению со штатским дынным миниспидером.

В разгромленном лагере и его окрестностях лежали неубранными сотни трупов — кадеты, офицеры, гражданские, фанатики… Пусть это прозвучит цинично, но Алекс о них не думал. Может быть, сердце мальчишки ожесточилось год назад после страшного разгрома сильфонтской колонны и ещё более жуткой смерти виновных в этом спартанцев. А на самом деле, может быть, всё дело в том, что мысли юного разведчика занимал умирающий брат. Вслух Алекс никогда бы не признался, а подглядывать внутрь его сознания было бы неприлично.

Силач раскрыл транспортный шлюз спидера и посторонился, давая дорогу Алексу и его ноше. Но зайти внутрь Алекс не успел. Хлопок, запах жареного мяса и озона и сдавленное мычание лысого здоровяка-дронийца, севшего на землю и с детским удивлением рассматривавшего то место, где должна была быть его правая рука — должна, но оторвалась после меткого выстрела. Страшный человек хиванец не только не стал садиться со спартанскими диверсантами в миниспидер братьев, чьи обломки смешались с обломками восточной стены, но и успел позаимствовать «восьмёрку» у кого-то из убитых русентийцев.

Минута-другая, и Силач свалится от болевого шока и потери крови. Если хиванец возобновит соревнования по софизму, то Алекс останется с ним один на один.

Разведчик повернулся нарочито медленно и внешне как ни в чём ни бывало спросил:

— Я положу его? — кивок на Ника.

— Нет! Ты отдашь его мне!

— Ты догадался?

— Да! Странное — мальчишка.

— А ты умён, хиванец. Ты ведь нарочно не сел в минис…

— Минис?

— Миниспидер. Учи наш язык лучше, на разговорных оборотах засыпешься. Так ты догадался, что я не отпущу минис из лагеря?

— Не люблю использовать незнакомые мне вещи. Пять шагов вперёд, нагнись и аккуратно отпусти странного мальчика на землю!

— Ты не стреляешь в меня, потому что боишься зацепить Ника? Я угадал? А ты не боишься направлять на меня незнакомое тебе оружие?

— Что? — хиванец впервые за всё время короткого разговора, в котором противники не произносили, а буквально тараторили слова, проявил признаки растерянности. Внезапно он вспомнил во всей красе, что случилось со спартанцами, рискнувшими дотронуться до «восьмёрки» разведчика русентийцев, погибшего у кратера Гарланда. Но ведь здесь, в лагере, такого не повторялось, да и самоподрыв личного оружия стал бы для Алекса и его друзей самоубийственным?