Мир снов

Перейдя через мостик и пройдя в глубь зарослей, Поларис остановился и сел на траву, облокотился спиной на старый дуб и прикрыл глаза.

Солнце клонилось к закату, озаряя его своими скудными осенними лучами. Как бы он хотел сейчас ощутить их тепло на своей коже, но, увы из всего человечного, у него остался лишь этот образ который он ненавидел всей своей сущностью. А ведь, когда то он был молод и полон сил, он был красив и весел, у него была любимая женщина и любимая парочка детей, но это было давно — несколько веков назад, а может и того более. Но слуга помнил все это, будто эти времена были только вчера.

Его звали Поло и тогда, когда все это случилось, он также сидел облокотившись на ствол дерева и наблюдал за своей пасущейся отарой овец. Размышляя о своей жизни, жене и двух маленьких ребятишках, о том, что последнее время их всех все чаще и чаще посещают ночные кошмары и некоторые из этих кошмаров были настолько реальны, что его жена и дети просыпались ночью, громко крича на всю ферму. От этого крика, наверное, просыпались все его овцы, и может, даже, соседи. Рассказать о проблемах комуто из соседей или друзьям он не мог, его родных, да и его самого, сразу приняли бы за нечистивых и заживо спалили на костре. И сейчас, отдыхая, от очередной бурной ночи под кроной дерева Поло думал, как ему поступить. Именно тогда он и увидел его. Мужчина, лет пятидесяти, пробирался сквозь отару его овец. Мужчина был весь окровавленный, в руках он нес мешок, в котором было явно нечто тяжелое, он плелся из последних сил, ноги его подкашивались. Поло подбежал к нему и помог дойти к дереву, у которого Поло буквально несколько секунд назад отдыхал. Усадив пострадавшего и дав ему воды. Поло разорвал одежду на нем, чтоб осмотреть раны. Раны были ужасные, одному Всевышнему было только известно, как бедолага еще держался на ногах и еще мог самостоятельно передвигаться. В некоторых местах на теле были следы от когтей, вырванные куски плоти кровоточили, а обугленные пятна на коже давали понять, что несчастный, явно, спасая свою душу, совершил побег из владений самого дьявола. Сквозь всю свою боль он смог выдавить из себя связанную речь.

— Парень… Ты, назови свое имя, — прохрипел он из последних сил.

— Я, Поло, лежите не разговаривайте.

— Поло, послушай меня… Пообещай уничтожить мой мешок, утопи, спали, разбей, умоляю, в моем кошеле на ремне есть несколько монет, возьми их — это за труды, но поклянись, что уничтожишь его содержимое, не открывая мешка.

Он схватил ладонь Поло своей окровавленной рукой:

— Поклянись, уничтожить это иначе нашему миру придет конец, — вытягивал из себя незнакомец все с большим трудом.

— Вам нужен отдых, лежите, не двигайтесь я сбегаю за лекарем, здесь не далеко.

— Нет, постой, — шипя от боли, выдавливал незнакомец из себя. — Молю, ради всего святого, ради нашего создателя, уничтожь это… Поклянись… — Не договорив, незнакомец испустил последний вздох и его тело обмякло у ствола дерева. Его окровавленная рука упала на землю и темная струйка крови показалась в уголке рта.

Поло провел рукой по еще открытым глазам путника, они закрылись навсегда. Сняв с его пояса кожаный кошель, парень высыпал его содержимое себе в руку:

— Да здесь на много больше, чем несколько монет, — взглядом пересчитав, он обнаружил четырнадцать золотых монет. — За это я могу себе еще не одну отару из трех дюжин овец купить, что ж, благодарю тебя незнакомец. Хорошо, клянусь, выполню я твою просьбу.

Он разжал мертвые пальцы на второй его руке и подтянул к себе мешок, взял его в руку. Он был весом с полпуда при своих небольших размерах. Обернувшись в сторону мирно пасшейся отары, он направился подальше от них, чтобы развести костер и выполнить свою работу, за которую он уже получил вознаграждение, предвкушая, как обрадуется Риса — его супруга. И, что, наконец, они смогут зажить достойно.

Костер уже трещал возле ног Поло, собираясь уже предать мешок огню, как он ощутил в нем толчок. Что-то в мешке зашевелилось, от неожиданности Поло выронил его из рук и из мешка донесся детский плач.

— Не может быть, — опустившись к мешку и начиная его развязывать, бормотал он. Неужели он, только что, чуть было не совершил поступок, из-за которого горела бы его душа в аду не одну тысячу лет.

Узел был завязан как назло туго и никак не поддавался, а младенец внутри шевелился и плакал. Поло с силой дернул узел. И наконец, злополучный узел поддался. Мешок раскрылся. Моментально движение и плач в нем прекратились.

— Что за чертовщина?