Мир снов

Марина медленно и не уверено встала с койки, мгновенно почувствовав холод каменного пола босыми ступнями. Ноги дрожали после долгого нахождения в лежачем положении, и ей пришлось придерживаться рукой за стену помещения. Это была та самая комната, в которой она видела свое тело в последний раз. Сейчас она так же видела еще две койки, на одной из которых лежала девушка, Артем лежал на соседней.

Марина приблизилась к лежащей девушке. Она была младше ее и имела золотистые волосы. Марина узнала в незнакомке девушку из свого недавнего сна. Незнакомка спала тихо посапывая. Возможно это именно та самая Лада, о которой рассказал ей Артем — Рисующая.

Аксенова прикоснулась к ней, и девушка отреагировала на прикосновение. Марина прикоснулась сильнее и настойчивее, и почувствовав это — Лада лениво открыла глаза.

Она смотрела на лицо Марины с недоумением, будто не понимала, где она находится, на каком свете, и вообще, кто она сама.

— Здрасте — потягиваясь, поздоровалась Лада.

— Здравствуй, — ответила Марина.

— А где я? И кто вы?

— Я Марина. Где мы, я понятия не имею.

— Марина? Та самая Марина?

— То есть, та самая? — удивилась Марина.

— Ты и Кирилл ведь… Ой простите, я не представилась, я Лада.

Рисующая быстро подскочила с кровати, и чуть было не упала, не устояв на таких же босых ногах, но Марина подхватила ее.

— Не торопись, Лада.

— Все нормально, голова закружилась.

Лада прошлась взглядом по комнате и с ног до головы осмотрела Марину.

— Теперь я понимаю, почему Кирилл так тебя любит.

Услышав имя любимого, у Марины засияли глаза.

— Кирилл? Что с ним, где он?

— Последний раз я видела его, не знаю, сколько я здесь нахожусь. В общем, он был последним, кого я видела, пока этот Поларис не забрал меня.

— Ты, Рисующая, да? Артем рассказывал о тебе.

— Артем, да я помню его, что с ним — показала она взглядом на третью койку.

— Понятия не имею…

Не успела Марина выдвинуть свою теорию, почувствовала движение на третьей койке. Артем также, не спеша и неуклюже поднялся с этого подобия кровати. Только он ступил босыми ногами на холодный пол, как вскрикнул:

— Вашу ж Машу, что ж он холодный такой?

— Ты в норме? — поинтересовалась Марина.

— Да, так не везде, голова дурная — он взглянул на Ладу, — О, знакомые все лица, художница, и ты уже здесь?

Лада утвердительно кивнула головой, не произнеся ни слова.

— А Кирюха как? Ладно, потом расскажешь, нужно выбираться отсюда, загостились мы что-то.

Артем взглядом осмотрел комнату и уставился на закрытую дверь. Ступая по холодному полу и сдерживая нецензурную брань, он подошел к ней и рукой толкнул ее.

— Сим, Сим откройся — проговорил он заклинание, словно Али-Баба.

Дверь была не запертой и с легкостью отварилась.

Девушки только удивленно взглянули на него.

— Ну, что стоим, девчата, приглашения ждем? С вещами на выход, стройся — скомандовал Артем, копируя командный голос, и перешагнул через порог.

***

Туман был очень сильным, сквозь него еле-еле просматривались очертания зданий. Он был таким густым, что его можно было брать в руки. Было тепло и тихо, ни единого звука. Я стоял без движений. Я догадывался, где нахожусь. Это именно та середина, о которой мне рассказывала Джейн, в которой я должен встретиться со своим злейшим страхом. Но я ничего не чувствовал ни страха, ни ужаса, ни даже легкого волнения. Я не боялся тумана, наоборот я очень любил находиться в нем. Сердце билось ровно подобно часовому механизму, и я медленно зашагал по улице. По ее краям просвечивались здания, в которых были забиты многие окна и двери. Ни единственного признака присутствия здесь, еще кого-то не было, ни тебе людей, ни животных. Деревья стояли также ровно и синяя листва на них, не нарушая всего спокойствия, также не колыхалась.

Я продолжал идти по улице, вымощенной старым камнем. Дорога была прямой, камни на ней лежали ровно и были идеально ровной формы. Одни здания сменялись другими. Все они были однообразными, можно было подумать, что я нахожусь на одном месте, глядя на них. Но отличие в них, все же было. Это форма их окон. Сначала, все они были правильной — квадратной формы, через несколько таких «правильных» домов, окна стали прямоугольными, далее — круглыми и даже треугольными. Их размер также менялся. Были окна, практически заполнявшие весь дома, от чего они казались стеклянным. Были же просто усеяны маленькими окошками, они были словно соты в ульях.

Все это наводило на меня некую веселую обстановку, но никак, ни страх.

— Ну, и в чем здесь подвох, — сказал я пустой улице. — А-у-у-у, есть кто живой? Выходите, а то начну петь, а это я скажу вам, не для слабонервных.

Чего-чего, а вот музыкального голоса я не имел. Нет, петь я очень даже любил, в одиночестве или в ванной наполненной горячей водой. Но не при людях это точно. Видимо, как и любой человек, я не любил своего голоса, и боялся представить, что буду портить им еще и песни.

— Что ж сами напросились.

Только я хотел напеть несколько строк из репертуара Миши Боярского, в которой речь шла о зеленоглазом такси, как мне в лицо ударил резкий порыв ветра.