Мир совкового периода. Четвертая масть (СИ)

Старик подтянул к себе большую тетрадку, в которой уже было исписано порядочное количество страниц – и, кажется, только за последние дни, – и пару раз небрежно чиркнул ручкой. Хорошей такой, золоченой, но чернильной ручкой – какими и полагается работать государственным служащим его ранга.

– Спасибо, Георгий, от всей души благодарю, – ответил Михаил Сергеевич на реплику своего собеседника. – Нет, вот про это ничего не скажу... Ещё пара дней, так что успеешь. Нет, не разбирай.

Он положил трубку и как-то весело посмотрел на нас.

– Он сейчас в Переделкино, отдыхает от трудов в Доме писателя. Георгий говорит, что сведения верные... и свежие. Валя, ты что-нибудь придумал? [1]

Тот отрицательно покачал головой.

– Можно снова послать группу... Но с этим... с этим я хотел бы разобраться сам. Вот только... – он бросил быстрый взгляд на Андрея, который сидел за столом и что-то жевал, но быстро поднял голову, когда понял, что речь идет о нём.

– Андрюшу не отпущу, он мне нужен, – тут же отреагировал Михаил Сергеевич. – Своих вызывай.

– Только же уехали они, и пары часов не прошло, ребята трое суток на ногах были, – с обидой в голосе сказал Валентин.

– У вас в комитете что, водителей мало? – старик недоуменно поднял бровь.

– Другие не подходят.

– Тогда посылай группу, – безразлично предложил Михаил Сергеевич и взял свою тетрадь, перелистнув несколько страниц и сделав вид, что нашел что-то интересное.

Повисло неловкое молчание.

***

Я не понимал, что происходит. Старик явно считал, что Валентин вытащил на свет какие-то личные разборки с этим бывшим госбезопасником, который сейчас каким-то образом оказался в писательском санатории, иначе этот Дом в Переделкино назвать было сложно. Впрочем, там могли отдыхать не только те, кто занимается соответствующей деятельностью, в СССР случались и более невероятные события, а социалистическая действительность этому лишь способствовала. Но как бы то ни было, Михаилу Сергеевичу очень не хотелось заниматься этим делом, хотя откровенно послать Валентина он по каким-то соображениям не мог или не хотел. У этих двоих были странные взаимоотношения, в которые я старался не вникать; они явно через многое прошли, многое видели и даже сейчас были на одной стороне в этом странном государственном перевороте, который на этой даче почти не ощущался.

В общем, я решил просто подождать, чем всё закончится. Ну или просто уйти, если нас с Аллой выставят – со всей возможной вежливостью, конечно – из этого гостеприимного дома. Ведь в целом все наши дела были завершены, враг повержен и сейчас ждал своей участи в сараюшке на заднем дворе. А нам надо было...

– Ал, а ты звонила отцу с бабушкой? – нарушил я здешний кодекс молчания.

– Ой... нет. Михаил Сергеевич, можно?

Тот, разумеется, разрешил. Алла схватилась за трубку одного из телефонов, набрала номер – судя по репликам, ей ответила Елизавета Петровна, которая начала выговаривать внучке за её неподобающее поведение. Алла вяло отбивалась и, пожалуй, имела на это право – с ней-то точно ничего не случилось, да и со мной тоже, так что наша авантюра удалась на славу. Но обычно родители и бабушки очень плохо слышат доводы разума... особенно если на улице происходит самый настоящий государственный переворот.

Валентин с минуту смотрел на это щебетание, потом он молча развернулся и вышел из комнаты. Михаил Сергеевич не обратил на это никакого внимания, всецело занятый своей тетрадкой.

И лишь я стоял столбом посреди комнаты, не зная, что мне нужно делать. И главное – что мне можно делать.

Наконец Алла положила трубку.

– Папа собрался нас искать... – убитым голосом сказала она.

– Но теперь уже не собирается? – откликнулся Михаил Сергеевич, оторвавшись от своих записей.

– Теперь – нет. Но дома нас ждет знатный пропесон...

– Пропесон? – у старика непроизвольно поднялась одна бровь.

– Ругать будут, – объяснил я. – Сильно. Может, ещё и сладкого лишат на неделю.

Я улыбнулся, показывая, что не расстраиваюсь из-за возможных запретов.

– Почему так?

– Я не предупредил, куда собираюсь... – я дёрнул плечом. – Алла забегала домой... Ал, ты не говорила, что мы отправляемся на войну?

– Не-а... сказала, что мы в гараже будем, – она забавно мотнула головой.

– Понятно всё с вами, молодые люди, – раздался за моей спиной голос Валентина. – Кому война, кому развлечение... Егор, как ты смотришь на то, чтобы немного прокатиться?

Я резко обернулся. Почему-то мне послышалось ещё и продолжение этой фразы – «в лес, ночью, в багажнике моей машины». Я стряхнул с себя наваждение из девяностых и довольно тупо спросил:

– Да. Куда едем?

***