Мир, созданный химиками. От философского камня до графена

В главе 15 подробно рассказывается о случайных открытиях в химии, но про одно такое открытие уместно рассказать здесь. Речь идет о резине, основой которой является каучук. Известно, что чистый каучук никак не годится для изготовления автомобильных покрышек и болотных сапог. Но в самом начале XIX века шотландский химик Чарльз Макинтош опрокинул на свой лабораторный халат раствор каучука в бензине, попытался отмыть каучук сначала тем же бензином, а потом водой с мылом и заметил, что через пятно вода не проникает. Догадливый шотландец не стал наносить каучук на шотландские килты (юбочки), а пропитал каучуком летнее пальто из тонкой ткани — так появился непромокаемый плащ макинтош. Вполне случайное открытие, но мы не об этом. Макинтоши быстро вошли в моду в дождливой Англии, а потом и по всему свету, однако носить их было несколько неудобно, потому что каучук — довольно липкое вещество, а липкий плащ — явно не лучшее изобретение тружеников гламура. Причем летом макинтоши чуть ли не растекались, а в холода стояли колом.

Лет через пятнадцать после появления макинтошей другой Чарльз, по фамилии Гудъир, пытаясь как-то ликвидировать эти недостатки каучука, добавлял к нему все, что попадалось под руку. Он перепробовал сотни соединений и нашел-таки такое вещество — элементарную серу, которая снижала липкость каучука. Это открытие не совсем случайное, а скорее результат широкоохватного поиска, но вот идея вулканизации уже точно пришла Гудъиру в голову совершенно случайно. Однажды он не то уронил, не то в ярости бросил кусок смешанного с серой каучука на горячую плиту и вдруг заметил, что смесь перестала быть смесью — появилось новое упругое и не мажущееся вещество. Позже его назвали резиной (от латинского resina — смола), а процесс взаимодействия каучука с серой — вулканизацией, в честь бога огня Вулкана.

С химической точки зрения вулканизация представляет собой «сшивание» отдельных звеньев полимера, составляющего каучук, причем в качестве «ниток» между звеньями используются цепочки из атомов серы — S-S-S-. Получается так называемый сшитый, или трехмерный, полимер, который можно рассматривать и как единую огромную молекулу. Из резины делают покрышки и электроизоляцию, подметки и сапоги, ручки для инструментов, самые различные ремни и уже не липкие макинтоши. Причем вулканизации можно подвергать не только изопреновый каучук, но и практически все виды синтетического, в том числе лебедевского.

А разработавший промышленный способ получения синтетического каучука Сергей Васильевич Лебедев умер в 1934 году от сыпного тифа, как было записано в истории болезни. Это довольно странно, ведь тогда Лебедев был академиком, жил в прекрасной отдельной квартире в центре Ленинграда, на Нижегородской улице (теперь — улица Академика Лебедева). Переносчиком сыпного типа является обычная платяная вошь, которая вряд ли могла угнездиться в лаборатории или квартире почтенного академика. Что-то тут не так. На определенные сомнения наводит и то, что Сергей Васильевич умер практически одновременно с Борисом Бызовым, изобретателем другого метода получения синтетического каучука из углеводородного (нефтяного) сырья, причем вскоре после начала промышленного производства этого важного продукта. Оба ученых стали не нужны? В тот год как раз поднялась новая волна репрессий, причем именно в отношении научно-технической интеллигенции. Это только умница Ипатьев догадался в 1930 году, что возвращаться в СССР не стоит. Кстати, вернемся ненадолго к Ипатьеву.

Владимира Николаевича сравнивали с Менделеевым и с другими выдающимися химиками, он был необычайно трудолюбив и обожал лично проводить эксперименты, а не поручать их лаборантам или простым сотрудникам. Несмотря на то, что являлся большим начальником! Ипатьев был, скажем так, живым человеком, интересовался не только гетерогенными катализаторами, но и существами другого («гетеро») пола. Некоторые из его невинных увлечений работали с ним в лаборатории. Кстати, почему-то большинство химиков — женщины. Удивительно, что совсем другая ситуация в физике, что уж там говорить о математике. У меня есть собственная гипотеза на этот счет, причем относящаяся не только к женщинам-химикам, а вообще к химии. Дело в том, что химия все-таки не совсем наука, а в немалой степени — искусство. И, между прочим, многие химики-органики, придумывающие свои хитроумные реакции, часто со мной соглашаются. Редко когда в химии успех достигается чисто логическими рассуждениями, вот и Менделеев свою Таблицу создал во многом интуитивно: мы уже говорили, что для открытия Периодического закона путем последовательных логических рассуждений у него не было достаточного количества данных. Искусство и интуиция — женские дела! А если вспомнить, что химия еще и кропотливая, систематическая работа, к которой дамы приспособлены лучше джентльменов, то все и объясняется. Лучший пример — дважды лауреат Нобелевской премии, знаменитая труженица Мария Склодовская-Кюри.

Глава 15 Активность Кюри