Мир-тень

Я видел, что Бреже ни на секунду не расслаблялся, придумывая план, как избавиться от нас и спасти капитана. Супероружие, способное решить исход войны, – великая цель, которая оправдает любые средства. Но пока что у лейтенанта не было ни малейшего шанса помешать нам, сохранив при этом жизнь Греве. Он выжидал, а я наблюдал за ним, да и Лурье не дремал. Получился этакий статус-кво, когда все стороны временно находятся в условиях, изменить которые пока не представляется возможным, даже если положение вещей кого-то и не устраивает.

Вблизи городов нам встречались блокпосты и патрули, но бумаги Бреже и мандат капитана действовали безотказно. Никто ни разу даже не попытался заглянуть в броневик, не говоря уж о банальном обыске или тотальной проверке. Бреже размахивал пропуском, и с ним предпочитали не связываться. Француз оказался нашим лучшим приобретением, и я радовался, что мы не убили его там, в домике. С нами же Бреже вел себя подчеркнуто корректно, вопросов не задавал, неприятностей не доставлял.

Поспали мы с Владом по очереди и, не прекращая движения, просто поменялись за рулем. В «Хамбере» поступили так же.

Как только стало светать, я с удовольствием начал разглядывать проносившиеся мимо поля да мелькавшие временами деревушки, не тронутые войной. Бомбить их смысла не было, поэтому они уцелели, а жители, уже проснувшиеся и вышедшие на поля, дружелюбно махали нам вслед. Ха, знали бы они, что мимо них сейчас проезжает диверсионный отряд страшных русских, о которых местные пока только слышали! Улыбки быстро пропали бы с их лиц…

Пейзаж казался мирным, и, глядя на него, даже не верилось, что всего в нескольких сотнях километров отсюда в окопах мерзнут солдаты, рвутся снаряды, звучат выстрелы, ни на минуту не наступает тишина.

Березы везде одинаковые. Это я тоже осознал. Раньше мне всегда казалось, что березка – это нечто особо русское, национальное. Гордость, так сказать, отличительный знак. Мол, любишь березу – русский! Не любишь – вражина проклятый! Но здесь, на южной границе Франции, они оказались совершенно такими же, как где-нибудь в Рязани.

Вот тебе и символ страны. Обидно! Как будто дерево предало нас!..

Еще через час мы все же остановились на короткий привал – справить нужду, перекусить и размять мышцы после утомительного сидения на одном месте.

Молодой собрал хвороста и сухих дров, Гранин быстро развел небольшой костер, и уже через двадцать минут над огнем весело закипал котелок с водой, набранной в ближайшем ручье: раз предоставилась такая возможность, решили плотно позавтракать горячей кашей с тушенкой из запасов.

Я еще не настолько проголодался, но, замечая жадные взгляды моих друзей, не возражал против остановки. Не знаю, сколько дней провели они в этом мире и в этом времени, но к продуктам здесь было особое отношение. Страна голодала. Все для фронта, все для победы, но и на фронте ситуация с продовольствием оказалась сложной: солдаты питались как придется и чем придется, несмотря на то что вопросы поставки были переданы в руки пунктуальных и обязательных немцев, у которых и война, как известно, наступает только после сытного завтрака. И все равно даже они не справлялись с требуемыми объемами. Поэтому продпаек, выданный по распоряжению Ставриги разведчикам, оказался как нельзя кстати. Да и у Греве в домике запасливый Влад кое-что прихватил.

Когда все с удовольствием перекусили – наших пленных мы тоже не обделили, покормив от души, – и вновь расселись по машинам, я спросил Бреже:

– Давно вы знаете Греве?

– Видел несколько раз, – неохотно отозвался лейтенант.

– Откуда же у простого капитана такие полномочия?

– Это вопрос не ко мне. Я не знаю. Он обладает какой-то странной властью… Я в его присутствии ощущаю себя… раздвоенно… – Бреже, кажется, подумал, что сказал лишнее и замолк.

Но я уже понял его мысль. А что, если не только я и мои коллеги попали сюда не по собственному желанию? Что, если и другие, тот же Бреже, к примеру, оказались в этом мире таким же необычным способом, полностью потеряв память или получив взамен прежней некий суррогат из воспоминаний? Но такого быть не может! Слишком масштабная работа! Ведь в мире живут миллиарды человек! Да и кому могло понадобиться столь массовое переселение? Нет, все же я не прав. Не мог я оказаться прав – это слишком уж невероятно! Но какая-то часть истины мне, несомненно, открылась…

Стоит позже поговорить с Бреже подробнее. Расспросить его о том о сем. Но, конечно, первым делом нужно взяться за Греве – этот жучара самый опасный, хотя и выглядит беззащитным. Пусть он практически не сопротивлялся, но, уверен, он еще проявит себя, пока же просто выжидает…