Мир-тень

Я вспомнил, как французы напали в окопе на Катю. Да уж, слабости у них тогда точно были, иначе попросту застрелили бы девушку и отправились дальше. Но нет, решили поразвлечься, чем себя и погубили…

– Еще что-нибудь желаешь сообщить?

– Я ничего больше не знаю! Я здесь, чтобы наблюдать!..

– В карцер его! – приказал я.

Коля отвел айва в камеру и через несколько минут вернулся задумчивый. Он крутил в руках дубинку, словно забыв, зачем она ему понадобилась.

– Это же геноцид, – наконец сказал он. – Самый настоящий геноцид. Только применить его решили не к отдельно взятому народу, а сразу, чтобы не мелочиться, ко всему человечеству! Куда там Гитлеру… тут масштаб иной! Семь миллиардов человек списать решили… Нет, Эрик, я теперь буду с ними драться, пока живу!..

– Они все там твари, что трогганы, что айвы, – подытожил я. – Никому не доверяй!

– Ничего, дойдут и до них руки! Вот только дома сначала разберемся…

– Кстати, – прислушался я, – кажется, в дверь стучат!

Егоров взял автомат, оставив уодл мне, и вышел проверить. Вернулся он вместе с Серегой, внешний вид которого оставлял желать лучшего. Гранин был грязен, словно искупался в самой отвратительной луже, из волос его торчали какие-то ветки и трава, на щеке алели свежие царапины, а мрачное выражение лица заставило бы начать молиться даже атеиста.

– Что случилось?

Серега схватил со стола бутылку с водой и отпил не меньше половины, прежде чем ответил.

– Все пошло совсем не так. Там, на улице, ад!..

– Что происходит? Где Влад?

– Не знаю, нам пришлось разделиться. Нас атаковала толпа. Люди обезумели! Помнишь французов в том бою? Наши ведут себя совсем иначе. Они просто рвут друг друга на части! Я такого никогда не видел. Это безумие! Там, в городе, убитых и раненых уже многие сотни, и число их продолжает расти. И все это только за последние полчаса. Я едва ушел! Они, как по команде, стали выходить из домов и драться между собой. Бой без правил. Безо всяких причин. Женщины, дети, мужчины, старики. Все против всех. Я многое в жизни повидал, но так страшно мне еще никогда не было…

Мы с Колей слушали как завороженные. Я живо представил себе картинку, описанную Серегой, и меня замутило. Катя! Как там она? Послушалась ли меня и сидит сейчас дома? А если нет? И проверить невозможно, связь отсутствует.

Думаю, Коля тоже подумал о своих родных, потому как мы с ним синхронно переглянулись.

– Даже и не думайте! – Гранин понял наши мысли даже раньше, чем мы их озвучили. – Далеко не уйдете. Они машины знаете как останавливают? Просто идут на них! Ты сбиваешь одного, второго, третьего, потом рано или поздно останавливаешься. Тут-то тебе и конец…

– А если дворами?

– Перехватят. Надо ждать, не высовываться. Глядишь, перебьют друг друга…

Я некоторое время обдумывал этот вариант. Конечно, Гранин прав. Нужно сидеть и не лезть на рожон. Если в городе творится безумство, то рано или поздно оно пойдет на спад. Тогда и проверю Катю. Это правильно, это логично…

– Нет, я должен знать, что с Катей все в порядке! – Я резко поднялся на ноги. – Постараюсь привезти ее сюда. Тут относительно безопасно. Решетки на окнах прочные, двери снаружи не отпереть, боеприпасов хватит, только с продуктами проблемы и с водой. Но я постараюсь по дороге что-нибудь прихватить…

– Я с тобой! – Коля решительно взял автомат. – Моя мама… я ее предупредил ночью, но все же беспокоюсь…

– Заедем и за ней, – кивнул я. – Серега, у нас разговор произошел с айвом…

Я вкратце пересказал наш диалог, Гранин молча внимал, лишь под конец заметив:

– Никогда им не верил! И был прав!

– Ты поосторожнее тут! Не выпускай его…

– Не учи папу Карло буратин стругать!..

Коля выглянул в окно и осмотрел окрестности. Все вокруг казалось спокойным. Утро дышало свежестью, машины не гудели привычно, ни одного прохожего поблизости.

– Выходим!

Я отпер дверь и осторожно вышел на улицу. Ни души. У здания стоял мой «аутлендер», Колин «форд», «калина» одного из ночных дежурных и «Х5» Гранина. Передок у бэхи был помят и весь в крови. Кажется, Серега вовсе не преувеличивал, рассказывая, как отравленные люди кидаются под колеса…

Ворота оказались распахнуты настежь. Мы вырулили на улицу и не спеша поехали к моему дому. Я вел машину узкими улочками, стараясь не выезжать на широкие центральные дороги, логично предположив, что именно там сейчас самая высокая концентрация отравленных.

Первое, что бросалось в глаза, – тела. Они лежали повсюду в самых разнообразных позах: и на дороге, и на тротуарах, и у входов в подъезды, на газонах, некоторые даже свешивались из распахнутых окон домов. Люди, несомненно, были мертвы, все до единого. Причем не просто мертвы – жестоко убиты. У некоторых отсутствовали части тел: руки, ноги, даже головы. Другие выглядели целыми, но при ближайшем рассмотрении у кого-то оказывалась сломана шея, у других – кровавая каша вместо лиц…