Мир-Цирк

Я же закончу этот беглый портрет "фантастического циркача" точной репликой уже неоднократно цитированного Швейцера, в которой явно сквозит надежда на новые увлекательные — и самое главное, неожиданные цирковые номера нашего героя: "В целом Лонгиер проделал необычную эволюцию. Его явно переоценивали в начале карьеры — и до обидного недооценивают сейчас, когда появились его действительно серьезные работы. Он уже продемонстрировал способность создавать действительно серьезные вещи, но одновременно и тенденцию к соскальзыванию в фривольность. Однако у него еще все впереди, и, вспоминая его резкий и неожиданный для всех литературный дебют, можно предположить, что этот писатель еще всех нас удивит".

Что ж, хорошо, если так оно и будет. Пока же поаплодируем актеру на арене — он честно отработал наши ожидания.

Вл. Гаков

Мир-Цирк

Репетиция

Огонь, бьющий из недр планеты Момус, освещал небольшую лощину у дороги в Тарзак. Возле кратера сидел, скрестив ноги, человек в низко надвинутом черном капюшоне и пристально смотрел на огонь. Лица его не было видно; только танцующие языки пламени отражались в немигающих глазах. Из пустыни налетел ветерок, и лощину наполнил тяжелый запах серы. Огонь осветил появившегося из-за скал полного человека в серой мантии и переднике. Незнакомец жестом указал на место у огня.

— За огонь не платят, — промолвил человек в капюшоне.

Толстяк присел на корточки, вытащил из мешка комок теста и положил на камень поближе к огню. Спустя несколько мгновений благоухание кобитового хлеба вытеснило из лощины запах серы.

— Хочешь кобита, незнакомец?

— Два мовилла за половину. Не больше.

— Два? Да это все равно что отдать хлеб даром!

— В таком случае я охотно взял бы все.

— Три.

— Два.

Толстяк разломил кобит и отдал половину незнакомцу; взамен тот дал ему две медные бусины. Торговались они не всерьез, только чтобы соблюсти обычай.

Доев кобит первым, человек в сером ткнул себя в грудь.

— Я Аарел, каменщик. Есть новости? — Он позвенел кошельком. Человек в черном покачал головой. — Ты же носишь черное, как новостник.

— Верно, Аарел, но я лишь ученик. Скоро придет мой учитель.

— Какая удача! Мастер-новостник у огня! Он известен?

— Нет.

Аарел пожал плечами:

— Не люблю расхолаживать юношей. Это его первая новость?

— Не первая, однако до сих пор были только мелкие. Он рассчитывает сегодня вечером сыграть эту новость в Тарзаке. Аарел вскинул бровь:

— В Тарзаке? Надеюсь, его энтузиазм обусловлен опытом, а не отсутствием оного.

— Так оно и есть.

Они молча любовались пламенем, пока в свете огня не появились два купца в коричневых мантиях.

— Эй, Аарел! — окликнул тот, что повыше.

— Парак! — отозвался каменщик, потом кивнул второму: — Джум.

Парак указал на огонь.

— Присоединяйтесь, — предложил Аарел.

Оба купца присели на корточки у костра и положили на камни по комку кобитового теста. Дружески поторговавшись, четверо путников съели кобит. Парак достал флягу с вином; поторговались еще, затем фляга пошла по рукам, а Парак убрал в карман мовиллы.

— Дорога из Дальнеземья была утомительной. — Кивнув на человека в черном, он спросил Аарела: — Есть у него новости?

— У его учителя, который скоро будет здесь, есть новость, которую он рассчитывает сыграть в Тарзаке.

— Ого! — Парак в предвкушении потер руки. — А ученик что-нибудь рассказал?

— Нет.

В тот же миг еще один человек в черном капюшоне подошел к костру и указал на пламя.

— Никаких медяков за огонь, новостник, — улыбнулся Парак. — Ты учитель этого ученика?

— Да. Я Бустит из новостников Фарранцетти. — Бустит уселся у огня и приготовил кобит, который нетерпеливые путники, быстренько поторговавшись, поспешно проглотили.

Мастер-новостник доел кобит и стряхнул крошки с одежды. Потом поинтересовался:

— Какие новости вы бы желали услышать?

Аарел, зажмурившись, подбросил кошелек в воздух и поймал.

— За хорошую новость я могу заплатить хорошую цену, Бустит. Но, признаться, твое имя мне незнакомо.

— Верно, — кивнул Парак. — Может, расскажешь немного об этой новости, чтобы мы могли судить, насколько справедлива назначенная тобой цена?

Бустит поднял руку и покачал головой:

— Фарранцетти ничего не рассказывают заранее.

— Почему? — спросил Джум.

— Мы считаем, что беглый обзор лишен изящества логической конструкции целого.

Аарел пожал плечами:

— Как же нам судить о цене?

— Сколько бы ты заплатил за великолепную новость?

Каменщик и купцы серьезно задумались.

— Двадцать мовиллов, — ответил Аарел, — но именно за великолепную.

— Я бы заплатил двадцать пять, — сказал Парак. — В Тарзаке это хорошая цена за великолепную, отлично изложенную новость.

— Согласен, — кивнул Джум. — Двадцать пять.

Аарел погрозил купцам пальцем.

— Друзья, мы не в Тарзаке. Разве мы не заслуживаем скидки за то, что тащились по дороге, чтобы послушать новость Бустита?

Парак улыбнулся:

— Аарел, ты настоящий разбойник. Новостник, чтобы рассказать эту новость, тащился не ближе нашего, а мы в любом случае были бы в пути.

Аарел пожал плечами:

— Ладно, двадцать пять мовиллов.

Бустит кивнул:

— Я расскажу вам новость за эту цену, но деньги вперед и никакого возврата.