Мир-Цирк

Наавон Дор, командир арванианских наемников, забыл о линейном крейсере "Меч", несущемся к планете Момус: его стило порхало по экрану, закрывавшему одну из переборок каюты, движения художника были быстрыми и уверенными. На экране появились изображения суровых гор Арвана и резких ветров, сгибающих тонкие растения. Экран Наавона мог бы оживить рисунок: серые облака скользят за горами, деревья диа раскачиваются под ветром, — но он предпочитал достигать этого эффекта рисованием. На переднем плане появился утес, а на обрыве — вихрь линий и теней, который скоро превратился в подобие его самого: высокая фигура, приплющенная голова гордо вскинута, черные, как ночь, глаза пристально смотрят из-под выступающих надбровий на далекие горы. Наавон мгновение помедлил, всматриваясь в портрет. На герое была старомодная одежда: стоячий воротник и скрещенные ремни, как у старых арванианских наемников. Наавон нахмурился, потом узнал воина. Отец, почему я сейчас думаю о тебе?

— Наавон? — Старший офицер отвернулся от экрана. В люк просунулся его заместитель.

Наавон выключил экран, стирая изображение, и бросил стило на прикроватный столик.

— В чем дело, Госс?

— Многопалый прилетел с командного корабля и желает видеть тебя.

— Этим некорректным в расовом отношении словечком ты, полагаю, обозначаешь адмирала Садисса.

— Его самого.

— Возможно, Госс, тебе интересно будет узнать, что Садисс как ворлианец не более виноват в том, что у него четырнадцать пальцев, чем мы, арваниане, в том, что у нас десять.

— Да, Наавон. — Госс, старый солдат и верный друг старшего офицера, потупился, изображая конфуз, в уголках рта обозначились озорные морщинки. Хотя не знаю. Виноват он или нет, а, бьюсь об заклад, бучу поднять может.

Наавон покачал головой:

— Чего хочет представитель нашего патрона?

Госс ухмыльнулся:

— Он желает предъявить кому-то обвинение.

Старший офицер вскинул брови и кивнул:

— Ладно, Госс. Пожалуйста, пригласи адмирала.

Госс повернул голову и крикнул:

— Эй, ты! Давай сюда! — А потом вошел в каюту, сел напротив Наавона и стал ждать появления ворлианского адмирала.

Садисс вошел. Арванианский командир с интересом наблюдал, как приземистый гуманоид, одетый в черный костюм и плащ, осматривает каюту, высматривая, куда сесть. Наавон указал на табурет:

— Это лучшее, что я могу предложить, адмирал.

Садисс бросил злобный взгляд на сидящего Госса, потом повернулся к Наавону:

— Я лучше постою.

— Как хотите. — Госс поднял ногу в ботинке, положил ее на табурет, сверху закинул другую ногу. У Наавона мелькнула мысль, не следует ли ему объяснить ворлианцу, что Госс так же ведет себя и с арванианскими офицерами. Он покачал головой и снова повернулся к Садиссу. — Ну и что вам нужно, адмирал?

— Солдата из вашей третьей роты, Т'Дулна. Я официально обвиняю его в измене.

Наавон кивнул:

— Ясно. Что он натворил?

— Пораженчество. Он пренебрежительно высказывался о нашей славной миссии.

— Хм-м-м. Это серьезно. И что он сказал?

— Он назвал нашу освободительную миссию вторжением и намекнул, что выставлять современную армию против того, что он назвал "невинным обществом клоунов и жонглеров", трусость.

Наавон кивнул:

— И вы слышали, как Т'Дулна говорил это?

Садисс повернулся к открытой двери и махнул рукой:

— Эмис, Юст, сюда! — Два арванианских солдата вошли в каюту и вытянулись рядом с адмиралом по стойке "смирно". — Эти двое слышали его и доложили мне об измене.

Наавон откинулся на койку и сцепил пальцы на животе:

— Ясно. — Старший офицер внимательно оглядел солдата Эмиса, потом солдата Юста. Кивнув, он повернулся к Госсу. — Этих двоих уволить из части и вышвырнуть с моего корабля. Если адмирал не возьмет их на свой корабль, выбрось за борт, и пусть идут пешком.

Госс встал и потер руки:

— Да, Наавон, с удовольствием. — Госс подошел к солдатам, схватил обоих за руки и потащил из каюты. Тот, кого звали Эмисом, перед тем, как вывалиться в коридор, умоляюще посмотрел на Садисса.

Садисс уставился на Наавона:

— Что это все означает, старший офицер?

— Вторжение на Момус — действительно трусость, Садисс, и на моем корабле говорить правду — не измена.

— Это проявление недостатка лояльности к Десятому Квадранту!

— Верно, — кивнул Наавон. — Совершенно верно. Но и это на моем корабле не преступление. Люди в этом батальоне обязаны быть лояльны мне и друг другу. Никакой другой лояльности не требуется, вот почему вы можете забрать своих шпионов. Я не желаю, чтобы из-за них нижние чины перестали доверять друг другу.

— И что мне с ними делать?

— Добавьте их к тому сборищу преступников, которое вы называете Освободительной Армией Момуса.

— Преступников? Старший офицер Дор, это представители угнетенного народа Момуса, которые обратились к Десятому Квадранту за помощью, чтобы свергнуть…

— Заткнитесь, Садисс! Скармливайте ваши байки Объединенным Квадрантам, а не мне. Ваша освободительная армия — не что иное, как убийцы, воры и мошенники, изгнанные из момусианского общества, и предлог высадить войска на Момус без вмешательства ОК. Ведь так?

В каюту вошел Госс и уселся свое место.