Мир узлов

Второй: с кем мыться детям, с мамой и служанками или с папой и остальными мужчинами?

Собственно вопрос о том, как будут мыться дети, возник неожиданно.

Местная умывальня была в другом месте. Точнее, надо сказать исток речушки, которая питала ров, после спуска с вершины холма.

Баня же возникла неожиданно.

Да и не баня это! Так, обустроенные резервуары с тёплой водой и камином. Но весьма крупные. Хотя я успел увидеть далеко не всё, пока меня не отловили.

Я, ведомый стремлением к познанию информации о бале, пытался попасть в мужскую компанию.

Брат стремился примкнуть к женской группе.

— Мама! Мама! Папа меня там задавит! Не хочу!

— Папа! Папа! Что такое бала? Давай я с вами!

А похмельно-хмурое лицо отца тем временем весьма смуро смотрела на две кровинки, источающие пронзительные звуки поутру.

Я осознал свою ошибку и притворился ветошью в уголке. Братец же продолжил доводить родителя, пока я не подошёл и не попытался его заткнуть ладошкой. Но итогом всё равно оказалась ссылка в женскую компанию.

Пока же, после завтрака, я был занят тем, чтобы понять физические возможности своего детского тела.

Роста с братом мы были примерно одинакового. Точно сказать сложно без какой-то системы сравнения, но мы явно ниже метра, если брать рост взрослых мужчин за метр восемьдесят. Сантиметров восемьдесят? Может слегка больше.

Я подкрался к брату со спины и поднял его. И это мне удалось, но фактически не дало какой-то полезной информации.

— Риф, теперь ты попробуй меня поднять.

— Ладно, — похоже, он принял это за игру. Подойдя сзади, он схватил меня так же, но поднять не сумел, сколько бы ни попробовал раз.

Моё предположение, что я по каким-то причинам сильнее и выносливее близнеца подтвердилось.

Хотя его выносливость всё равно не такая уж и маленькая для нашего возраста.

Интересно бы понять причину.

На первый мой завтрак в этом мире подали непонятный тёртый овощ чёрного цвета. Почему-то в моей памяти такого не было до этого.

Это было ужасное блюдо.

— Дорогая, ты снова пробовала готовить фергу? Ты же знаешь, что пока она не посветлеет, то её вкус слишком горький. Наш Риф от такого может растаять и превратиться в слезливый водопад, — отец, весело поедавший чью-то запеченную лапу, задал интересный вопрос матушке.

А та подошла, достала салфетку и вытерла бороду мужу, после чего заявила аргумент:

— Но она же полезная! Всё ради здоровья наших детей! — после этих слов Риф всё-таки попробовал маленькую ложечку того, что отец назвал «фергой».

— Уаааа! Неееет! — скорость, с которой он выплюнул ужасный овощ и попытался сбежать, была хороша. Но матушка в два шага его нагнала и за шкирку усадила назад.

— Если вы не съедите свои порции, то сладкого не получите на ужин! — угроза шокировала Рифа больше, чем вкус овоща. В принципе, на памяти «до включения» такие сценки уже были. Братца можно назвать сладкоежкой с зависимостью, а даже простая каша или супчик вводили его в ступор или истерику.

Для меня такая угроза была бесполезна. Я уже был наказан. Хотя прошлый «Лай» так же был любителем сладкого, как и большинство детей. Чего уж там, если это запретное будет доступно, я не отвернусь.

Но это не было поводом отказываться от пищи. Пусть она и была весьма горькой для детского языка, но для меня она напоминала ржаной хлеб с маслом. Точнее его верхнюю «загоревшую» корочку. Добавив немного соли это было уже «съедобно».

Так как вопрос к отцу про «балу» явно сдвинут на будущее, то можно сменить адресата вопроса. И моей целью на сегодня будет матушка. А для этого мишень должна быть в приподнятом настроении. А что может обрадовать кулинара больше, чем съеденное «клиентом» блюдо?

Кое-как я расправился со своей порцией и взял тарелку Рифа:

— Будешь должен.

— Сладостей не дам.

— Не сладкое. Три желания.

— Идёт. Хоть пять.

— Пять, так пять. Давай тарелку.

Раб того стоил. Порция, на самом деле, не такая уж и большая. А Риф пока наестся фруктов. Мелкая манипуляция осталось незамеченной. Отец — пуп внимания для матушки. А прислуга не входит, пока матушка не позовёт.

Если вчера был день отдыха, то сегодня папа вывел меня и брата во двор. И решил перед баней хорошенько испачкать.

— Лай. Вот тебе тоже деревянный меч. Сегодня вы вместе должны попытаться победить вон-то пугало. Оно злое.

Нужно заметить, что Риф получил свою игрушку во время моей простуды. Так что для меня меч был в новинку. Должен ли я радоваться?

Не знаю, впервые ли увидел братец пугало, но он боялся к нему подходить.

Кто из взрослых сотворил такое чудо, как «чучело» из костей крупного рогатого скота, глины и деревянного щита в виде мишени? Встреть я такое ночью или вчера на прогулке, то детское тело подвело бы и потребовало смены исподнего. Да что уж там детское, я в своей прошлой версии, встреть это чудо ночью до вживления мне «Тройки», точно испугался бы. Может и до сердечного приступа.

Манекен можно назвать детским, так как он был только чуть выше меня или Рифа.

При дневном свете это просто кучка вороха или слабое произведение искусства. Не страшно.

Я подошёл к пугалу. И со всего размаха совершил удар в район головы этого манекена.