Мир, в котором я теперь живу (СИ)

- А ты, кстати, знаешь, что сущность Алины здорово напоминает твою? И в твоей сущности тоже есть что-то неуловимо человеческое.

Альдар удивленно покачал головой:

- Ты разве смотрел на меня внутренним зрением?

- Когда-то давно, еще до того, как ты принял Венец. Случайно получилось. Но впечатление осталось.

- Ну… возможно сущности мужчины и женщины, которые чувствуют друг к другу то, что мы с ней чувствуем, похожи так же, как сущности близких?

- Возможно… И что это за миссия такая, интересно? И что это за мужчина, который возлагает на женщину какие-то непонятные обязанности? Она принесла в наш мир настоящее чудо, как можно требовать от нее чего-то еще? Лично для меня не имеют значения все эти миссии. Я знаю лишь одно – что никуда без нее не вернусь.

- Мы – не вернемся, Амор. Мы не вернемся…

Глава 21 Шрамами к шрамам

… Эта женщина сразу бросилась ему в глаза. Нет, внешне, она была персиянка, как персиянка. Откровенно говоря, все персы почему-то казались повелителю неуловимо похожими между собой.

Лет на семь-восемь старше его, небольшого роста, с округлыми женственными формами и тонким лицом, которое все еще цепляло взгляд, несмотря на лучики первых морщин в уголках выразительных темно-карих глаз и едва заметные нити седины в густых смоляных волосах. Да, по ней было видно, что в юности она блистала красотой, и наверняка не одному горячему парню голову вскружила. Но зацепила персиянка повелителя не этим – а своей непохожестью на остальных в другом. Зацепила еще до того, как ему шепнули, что эта женщина – вдова самого достойного из его противников на поле боя.

Такие лица он видел лишь у вольноотпущенников в тот момент, когда они получали свободу из рук милостивого господина. Это было одухотворенное лицо человека, у которого жизнь только начинается, у которого вся она – впереди. И самое главное – на ее лице отсутствовало выражение абсолютной покорности судьбе и обреченности, присущее всем персиянкам. Честно говоря, просто смотреть на этих женщин ему, как мужчине, было подчас невыносимо. Птицы со сломанными крыльями – так он их называл. Иногда даже мысль закрадывалась – не потому ли персы, раз за разом проигрывают ему? Не расплата ли это за их отношение к женщине?

А еще персиянка почему-то совершенно не выглядела безутешной вдовой. Кольнуло подспудное чувство вины – каково придется женщине без мужа с двумя детьми в этом безумном мире? Нет, ее муж погиб не от его руки. А причастен ли к смерти этого талантливого полководца кто-то из близких к нему людей, повелителю так и не удалось выяснить, что наводило на определенные размышления… В общем, глядя на нее, неистовый варвар решил, что обязательно при случае навестит вдову покойного врага, обеспечит женщину и ее детей всем необходимым…

… При ближайшем рассмотрении первое впечатление лишь подтвердилось. Но стоя перед ней на расстоянии вытянутой руки, повелитель заметил кое-что еще. Эта женщина была какая-то непостижимо… теплая изнутри, настолько – что его собственная душа отозвалась на это непонятным теплом.

Царь склонил голову к плечу, и легкая улыбка тронула его губы:

- Радуйся, почтенная госпожа! Да пребудут в твоем доме согласие и достаток. Прими мои соболезнования по поводу безвременной смерти твоего мужа. Он был храбрым воином, и то, что умер не на поле боя, как надлежит воину – лишь досадное стечение обстоятельств. И хотя мы с ним были противниками в этой войне – настоящим врагом он мне так и не стал. Трудно воспринимать как врага того, кого искренне уважаешь…

Что-то дрогнуло в лице персиянки, что-то на мгновение промелькнуло в глазах: обида, гнев – он не успел этого уловить, даже подумал, что показалось.

Впрочем, она тут же с достоинством поклонилась:

- Благодарю тебя, государь. Надеюсь лишь на то, что мои сыновья вырастут настоящими мужчинами, - по-гречески персиянка говорила практически без акцента, видимо, сыграла свою роль долгая совместная жизнь с эллином, и голос у нее оказался таким же, как и она сама – мягким, теплым, грудным.

- Скажи, могу ли я что-нибудь сделать для тебя и твоих детей? Не стесняйся в просьбах – я сделаю для вас все, что в моих силах… - откровенно говоря, неистовый варвар был в шоке от самого себя, потому что вслед за душой на эту женщину самым недвусмысленным образом начало реагировать его тело. Помощь, называется, пришел предложить. Неужели он опустится до уровня тех, кто покрывает женщин побежденных врагов, утверждая на них свои права, подобно зверью?

- Благодарю тебя, государь, но мы ни в чем не нуждаемся. Теперь, когда я стала вдовой, обо мне и детях позаботятся отец и братья.

Скромность и достоинство, с какими она отказалась от помощи, только усилили и симпатию, и желание. Повелитель попытался было приказать собственному члену угомониться, но на этот раз – помогло не очень. Надо валить отсюда, пока не опозорился в собственных глазах – решил неистовый варвар:

- Ну, что ж… в таком случае, всех благ тебе и твоим детям, какие только может подарить людям жизнь. Бывай здорова!