Мир, в котором я теперь живу (СИ)

- Ты мне не поверишь. Я знаю, кем вы были, но вспомнить при этом не могу – как будто что-то не дает.

- Не можешь – и не надо, ничего страшного. Знаешь, когда я думаю об этих своих снах, то ловлю себя на том, что меня тянет на Землю. Тянет так сильно – что это похоже на Зов…

А я подумала о том, что ответить им на вопрос, кем они были на Земле, может, и не могу, но сказать Альдару, что Земля на самом деле его родной мир, что они с Амором по сути своей творцы изначальные – наверное, можно? И что мне точно так же почему-то снились эпизоды из их жизни? А в следующий момент поняла – нет, нельзя. Потому что у меня опять пропал голос. Все, что смогла – это спросить у Амора:

- А ты помнишь, как тебя звали тогда?

Мое черноокое божество отрицательно покачало головой:

- Нет, не помню. Единственное, что запомнилось – что меня тогда назвали в честь какого-то бога.

А потом этот демон так на меня посмотрел, что вольно или невольно закралась мысль – вот не зря его здесь считают богом мужской силы…

Глава 28 День благодарения.

Откат от этого открытия, ну, или откровения, накрыл меня с головой на следующий день, когда я проснулась одна в своей постели. Когда вдруг поняла – до этого момента мой мозг все еще не воспринимал происходящее как реальность в полной мере. Даже это пресловутое попадание в другой мир. И только теперь реальность шарахнула меня, как говорится, фейсом об тейбол. Пожалуй, смятение – было единственным подходящим определением для моего состояния. Я что, действительно отдалась богам и залетела от них? Всемогущим вседержителям, один из которых вообще – хозяин мироздания? Да еще и не каким-то там, а нашим – родным, земным? Разве тот факт, что эти двое не помнят о себе таких подробностей, что-то меняет? Но как же я могла воспринять их просто… как мужчин? И почему больше не могу воспринимать как раньше? Нет, ни страха, ни благоговейного трепета я не испытывала, но все равно, боги – это ж боги… Если бы они, хотя бы внешне не отличались от людей этими своими глазами и ушами… Ну, почему я не жила на Земле в то время, когда они тоже там жили и были людьми? И почему невозможно воспринимать кого-то как бога и как мужчину одновременно? Во мне не взыграли комплексы в том смысле, что я вся такая ничтожная или недостойная, и любить их я тоже не перестала, почему же тогда в моей душе – разверзается эта пропасть? И что мне с этим делать? Альдар с Амором ведь сразу поймут, что со мной что-то не так, а я даже объяснить им ничего не смогу. Разве что Амор, в своей манере, забьет на все и попросту меня прочитает. Получается – на него одна надежда?

В таких вот растрепанных чувствах я и явилась на урок к Мудрейшему. Какое-то время он молча на меня смотрел, а потом вдруг спросил:

- Я могу тебе чем-то помочь, дочка?

Интересно, как Альтамир отреагирует, если я ему скажу, что его сын не просто творец изначальный, но еще и вседержитель… всего сущего? И вдруг, едва ли не впервые в жизни, во мне проснулась потребность излить кому-то душу – как будто то, что было в ней сейчас, оказалось слишком тяжелой ношей для нее.

Рассказать ему? Разве он, как Мудрейший, не имеет права знать, кем были их Первые и как сюда попали? По мне, так не только имеет право – а должен это знать. Но… чтобы кому-то о чем-то рассказать, надо обладать способностью говорить. У меня же она – опять пропала. Я не чувствовала себя до такой степени в капкане даже тогда, когда мне показалось, что умру от близости с Альдаром, точно также – как умру без нее. И на этот раз, когда у меня в очередной раз пропал голос, я кое-что уловила – похоже, наша способность говорить напрямую связана с наличием у нас души. Потому что голоса меня лишала именно моя душа, ну, или что-то в душе. Да и фиг с ней, с душевной тяжестью, привыкну – станет, как родная. Проблема в другом – как теперь смотреть в глаза Альдару и Амору, не думая о том, кто они такие?

Всю свою сознательную жизнь мне приходилось переступать через себя, чтобы кого-то о чем-то попросить. Сейчас же, наступила на горло собственной песне – и даже не заметила:

- Альтамир, а это правда, что ты один из лучших менталистов даже в своем знаменитом роду?

Мудрейший изогнул бровь, слегка прищурив один глаз:

- Ну… не без этого.

- Скажи… я могу тебя попросить?

- Все что угодно, дитя, все что угодно.

- Ты не мог бы… стереть мне память?

- Что?!

- Альтамир, прошу тебя, не нервничай так. Ты меня неправильно понял. Я не всю память имела в виду. А, скажем так – память за последние сутки.

Альтамир поднялся, медленно подошел к креслу, в котором я сидела, обнял меня со спины и уткнулся подбородком в мою макушку: