Мир, в котором меня не было

- Зачем ты такое говоришь? - на глазах Делли выступили слезы. - Ты сошла с ума?

Ох, надеюсь, что нет. Не в этот раз!

- Ты правда так думаешь, Эвелин? - Она стиснула кулачки и огненный шар, что маячил рядом, в одно мгновение превратился в пепел. Спящие тени, вновь сгустились вокруг нас. - Я надеялась, что ты изменишься. Что после того, как поймешь, во что втянул тебя отец, наконец, прозреешь. Он лишил тебя будущего. Почти уничтожил мое! На всю родословную легла огромная печать позора, ты это еще не поняла? Повзрослей уже, Эвелин. Хотя, о чем я? Поступок отца забрал твое имя, Китра. Я ведь как думала будет: ты окажешься в Иксми, увидишь, что здесь все не так, как описывал отец, и одумаешься! Осознаешь, как сильно ошибалась и попробуешь все исправить. Тебе даже данара рядом поставили, чтобы было легче освоиться. А что ты вместо этого делаешь? Воруешь, следишь, плетешь какие-то интриги... - она покачала головой. - Я так в тебе разочарована. Я считала, что ты выше всего этого.

На этих словах адептка развернулась, и направилась в нашу комнату. Стук каблучков, эхом разлетелся по коридору. Дверь открылась плавно, без скрипа. Зажегся свет. Я подождала несколько минут, прежде, чем пойти вслед за Делли.

Вроде бы вины за мной не было. Я не нанималась оправдывать чужие ожидания, но почему-то чувствовала себя погано.  Проклятье, надо достать Дневник и  валить на край света.

Утро выдалось обычным. Не хуже и не лучше остальных. Те же пары, та же еда, привычные успехи и неудачи.  Плетения давались с трудом, практика со Стихией держалась на уровне подземных канализаций, а история Империи болталась где-то посередке. Начертательная магия являлась единственной отдушиной, где можно было под монотонный бубнеж преподавателя, бездумно водить линейкой по бумаге и рисовать каракули, именуемые символами.

Я старательно вела линию от точки "Р" к точке "О", когда внутреннее чутье забило тревогу. К начертательной магии я быстро потеряла интерес, еще где-то на третьем занятии. В начале урока мы дружно повторяли четверостишья на неизвестном языке. Мы зубрили названия значков, их порядок, совместимость, расставляли их по пентаграммам. Изучали углы, градусы, длину линий. Строили схемы-основы. Все обозначения были для меня новыми. Сопоставить с тем, что я когда-то знала, не получалось. Оставалось гадать: или магия Огня разительно отличается от магии Света или мы создаем совершенно новые заклинания, о которых я прежде не слышала.

Мы не наполняли пентаграммы магией. Никто не знал, почему и никто не понимал, зачем раз за разом вычерчивать одно и тоже. Преподаватель же говорил, что мы должны набить руку до такой степени, чтобы суметь воспроизвести все по памяти с закрытыми глазами, если нас разбудят посреди ночи. Что это за схемы и когда мы начнем применять их, оставалось загадкой. Преподаватель туманно отвечал, что без дозволения свыше, практике не бывать. Что за "дозволение свыше", маг также не распространялся.

В дверь постучали.

Когда преподаватель разрешил неизвестному войти, я приготовилась к плохим новостям. Опять же, день не предвещал ничего дурного. Намеков на вселенскую гадость мир не посылал и никаких видений не приходило, но я была абсолютно уверена, что произойдет что-то настолько паршивое, что после вчерашней ночи, добьет меня окончательно.

Что-то изменилось.

- Ночные занятия, - объявил вошедший. - Сегодня в одиннадцать вечера все собираются на восточной башне. Что с собой взять, подскажет мэтр. Не забываем про специальную униформу. Роли распишут на месте.  Завтра до обеда лент не будет. Удачи.

- А не рановато ли им? - удивился преподаватель. В вечно сонном и усталом голосе впервые прорезались живые нотки. Старик сдвинул очки и внимательней пригляделся к адепту, принесшему неожиданную весть. - Еще бы полгодика им, зеленые совсем. Кто распорядился-то?

-  Известно кто, - вошедший протянул мэтру письмо. Тот открыл конверт и вытащил гербовый листок. Несколько раз прошелся по содержимому. Хмыкнул. Кивнул посыльному. Адепт тут же скрылся за дверью.

Несколько десятков пар глаз уставились на преподавателя. О ночных занятиях слышали все, но что конкретно они означают, не знал никто. Старшие курсы отмалчивались. Даже Аранике не удалось никого разговорить, что девушка приняла очень близко к сердцу. Обычно ее жертвы сдавалась сразу.

Я повернулась. Делли и Ал-Сона сидели через ряд. Любопытство читалось на их лицах также отчетливо, как и на лицах всех остальных. Они тоже ничего не знали. Что же за секретность такая?