Мир, в котором меня ждут. Ингрид

– Да, случайно… – Тут Ингрид вспомнила, что случайностей вообще не бывает. – То есть – нет, не случайно, в смысле, я не знаю, как это можно объяснить, что я здесь, я специально ничего для этого не делала, я не хотела… То есть я, конечно, хотела чего-то волшебного, это в принципе нормально для девочек моего возраста, но я вообще ничего не знала про вас, ну не лично про вас… – Ингрид поняла, что её уже начинает нести, как это бывает, когда слова и мысли бегут наперегонки, особенно, если предоставить возможность выговориться. От смущения и какого-то налёта безысходности её лицо изменилось до крайне растерянного, с высоко поднятыми дугами бровей и опущенными уголками рта. Она уставилась в произвольную точку на коврике возле кресла, ухватившись руками за голову.

Внезапно женщина в кресле улыбнулась и рассмеялась – легко, добродушно и непринуждённо. Ингрид вопросительно посмотрела на неё.

– Прости, у тебя очень живое лицо, – произнесла женщина в ответ, и Ингрид сразу стало спокойней. – Не могла бы ты начать с того, как тебя зовут?

Девочка осеклась, ведь она до сих пор не представилась.

– Я – Ингрид, Ингрид Камнина. Да, странная фамилия, да и имя тоже… В школе надо мною смеются из-за них… Мои предки – выходцы из Скандинавии, так утверждает моя бабушка, в нашей семье много таких имён. Мне тринадцать лет, я живу… жила… живу в Санкт-Петербурге, учусь в обычной школе, в восьмом классе, люблю рисовать.

Повисла пауза. Ей было больше нечего добавить про себя, но прерывать разговор вовсе не хотелось. Она волновалась, что сейчас пропадёт отсюда, что её разбудят, хлопнут по плечу и скажут «шутка!», что всё исчезнет, и это прекрасное женское лицо лишь призраком останется в памяти – и будет приходить как мираж чего-то несбыточного, упущенного по случайности, как платочек, упавший из окна мчащегося поезда. Контрастной нотой нарастало ощущение собственной никчёмности и опустошённости, грязная влажная одежда, озябшие пальцы рук, сломанные ногти придавали девочке особо жалкий вид.

– Что с твоей рукой? – внезапно спросила женщина.

– Ну… Мне сломали когти. В смысле, ногти. Я случайно оказалась вовлечённой в школьную потасовку… Мне поломало несколько ногтей, потом я пошла в медпункт, – начала Ингрид, стараясь как можно короче описать всё произошедшее, чтобы не вдаваться в детали. Впервые кто-то участливо интересовался ею, и от непривычки этот вопрос показался ей неудобным. Внезапно Ингрид набралась смелости и обратилась к женщине:

– Простите, а как зовут вас? Я совсем не знаю, что это за мир, кто все эти люди здесь…

– Меня зовут Фрейя Левкайя Кен, – ответила она, поднимаясь с места. – Мы в Междумирье, а Дворец Древа – это место, куда мы принимаем учеников. Таких, как и ты.

У Ингрид ёкнуло сердце. Её начали разрывать сомнения из-за мыслей о своей семье.

– Простите, госпожа Фрейя Левкайя Кен… – начала она.

– Можно просто Фрейя Левкайя, – ответила та. – У нас не принято называть семейное имя.

– Госпожа Фрейя Левкайя, а как мне можно попасть домой? – Ингрид начала серьёзно волноваться. По её времяощущению она должна была уже вернуться домой. Если она не окажется там с минуты на минуту, то родные запаникуют. К тому же наверняка сейчас Фрейя Левкайя попросит Ингрид уйти отсюда, а уходить лучше до того, как успеешь к чему-либо привязаться.

– Ты уже собралась уходить? – серьёзно и удивлённо спросила госпожа. И обеспокоенно продолжила: – Тебе не нравится здесь?

– Нет-нет, что вы! – поспешно заверила её Ингрид. – У вас здесь прекрасно, просто волшебно и сказочно… Но моя семья… Они будут сильно волноваться, если я не вернусь.

Впервые в жизни Ингрид оказалась в положении, когда не могла безболезненно отказаться от чего-то. Она была готова простить всё и всем за одно только право находиться здесь, даже если это всего лишь обман зрения.

– Ты переживаешь за своих родных? – госпожа Фрейя Левкайя удивилась ещё больше.

– Да, если честно, я очень волнуюсь за них. – Ингрид по-прежнему стояла перед ней, опустив голову, и зажимала правой ладонью локоть левой руки. Её знобило от волнения.

Госпожа внимательно посмотрела на девочку, понимая, что та явно чего-то недоговаривает и спросила её:

– Ингрид Камнина, есть сейчас что-нибудь, чего бы ты хотела?

О, этот вопрос поставит в тупик любого, кто хоть как-то ответственен за свои желания. Почувствовав себя ловцом золотой рыбки, Ингрид собралась с мыслями. Так как рассуждать девочка привыкла вслух, она начала:

– Если говорить о моём самочувствии, то мне бы хотелось согреться и вообще отмыться, я ведь лежала на сырой земле. Если говорить о моей семье, то мне бы хотелось, чтобы моё отсутствие не вызвало ни у кого волнения…

– А если говорить конкретно о тебе, чего хочешь именно ты?

– Я… я хочу… Позвольте мне остаться здесь, – едва слышно, как самое сокровенное желание, проговорила она.

Фрейя Левкайя тепло улыбнулась. Казалось, лёгкое свечение начало пронизывать всю комнату. Госпожа встала напротив девочки, склонила голову и сказала:

– Тогда приветствую тебя в Междумирье, в Розе Ветров, я зачисляю тебя на ученичество в Ликею Древнего Дворца.