Мир в моих руках (СИ)

Кьякью было лет семнадцать на вид. Карие серьёзные глаза, тёмные, почти чёрные, вьющиеся волосы, собранные в «хвост» на затылке. Четыре тонких пряди были заплетены в косички: две уходили в «хвост», две просто свисали на грудь — и концы свисающих на грудь были перевязаны кожаными ремешками, на которых болтались мелкие клыки. Поверх его одежды, сшитой из неровных кусков шкур, был кожаный шнурок с большим клыком какого-то хищника. На верхней одежде, на подоле, тонкими кожаными шнурками был вышит свернувшийся змей. Кожаные штаны. Босые ноги. Впрочем, через миг на них появились сандалии вроде тех, которые я видела на ком-то из местных в одном из здешних городов. Ветер, залетевший в окно, встревожил его волосы и взметнул старый кожаный плащ — и я успела заметить, что на том сзади тоже был вышит змей.

Творец чужого мира задумчиво смотрел на меня, поигрывая клыком, висевшим на груди. Почему-то именно на меня, а не на моего отца.

Невольно сделала шаг вперёд, к Кьякью. Ещё один шаг. И ещё. Впрочем, совсем близко подходить не стала, так как так бы пришлось совсем задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Но было в нём что-то такое, что неудержимо влекло меня к нему.

И я вдруг поняла, что не к Благу меня тянуло, а к спящей в его теле душе Кьякью. Давно уже меня тянуло к нему. И у Гаада с Верой родилась именно я, потому, что именно моя душа этого больше всего хотела. Потому что тело их ребёнка будет принадлежать двум мирам, сможет перемещаться между ними. А моя душа долго, кажется, целую вечность, мечтала добраться до мира Кьякью, мечтала разыскать его душу.

Он присёл на корточки передо мной, так, что теперь наши глаза оказались рядом, и взглядам было проще соприкоснуться, вглядеться в лицо напротив. Подошла к нему почти вплотную. И, не утерпев, коснулась рукой его щеки. Дотронулась и улыбнулась.

Я ведь шла к нему не одну свою жизнь!

Та Эррия, Посланница небес, она же Элла из моего мира, приходившая сюда несколько веков назад и бывшая рядом с Камиллом, прежним воплощением Кьякью — это ведь тоже была я. Тогда всего лишь на несколько месяцев моя душа добралась до его мира — и радовалась времени, проведённому рядом с ним. Правда, они расстались. Всем Посланникам Небес приходилось рано или поздно уходить отсюда, так как их души и их настоящие тела не принадлежали плоти этого мира.

Та Тэл, Посланница Небес, приходившая сюда ещё несколько тысячелетий назад, а то и десятки тысячелетий до меня, при прежних изначальных, тогда, когда ещё Кайер играл на стороне чернокрылых хранителей и даже был их Старейшиной, под именем Карьэлла — это тоже была я. Причём, из её прошлого мне привиделась только одна сцена, когда Тэл и Карьэлл шли вечером по мосту, а на встречу им шёл Творец этого мира, в облике Киа. Тогда прошлую меня тоже зацепили глаза этого парнишки. И, когда он представился как Киа, у меня было ощущение, что он врёт и его на самом деле зовут иначе. Теперь я поняла, почему это было, это ощущение укрытой от меня правды, и случайно встреченный взгляд, который всё перевернул внутри меня.

Ласково погладила моего любимого по щеке.

И запоздало поняла, что была у нас ещё одна встреча.

Ещё в моём родном мире, давно, в первобытную эпоху. Тогда я была травницей Хьа из племени Острозубого зайца, а он — сыном вождя племени Зелёного змея, Кьякью. Тогда он носил вот этот клык как кулон. Он тогда его на охоте добыл, убив саблезубого тигра. А другой тигр ударил его по лицу, оставив этот шрам над левой бровью. Я тогда сильно испугалась, когда увидела, как кровь из раны заливает ему лицо. Я ещё тогда, будучи Хьа, мечтала уйти вместе с ним, уда угодно, да хоть к предкам, но только бы уйти вместе с ним, мечтала, но не смогла.

Он поднял руку и вдруг погладил меня по щеке.

Помнишь ли ты меня, мой любимый? Или просто ощущаешь, что что-то тянет тебя ко мне? Впрочем, теперь, когда спустя тысячелетия, прошедшие и в одном мире, и в другом, мы находимся рядом, это неважно. И боль от разлуки, память о пройденных трудностях и бедах куда-то уходит.

А ещё он ведь не просто умер там. Он на пороге смерти сумел сотворить новый мир, из света своей души, света своей любви и света звёзд, откликнувшихся на его красивую мечту. Мечту подарить мне мир, о котором я когда-то мечтала. Мир, где слабые, но добрые смогут стать сильными. Именно таких он выбирал из другого мира в Посланники Небес. Именно таких он приглашал в свой мир и дарил им силу. Чтобы у них была возможность сотворить что-то красивое. Чтобы у них была возможность почувствовать себя кем-то. Элла была робкой девушкой, но милосердной. Моя мама была пугливой и отчаявшейся из-за болезни, но тоже доброй. Франциск потерял своё тело в родном мире и отчаялся, что ничего не смог. И другие. Кьякью отбирал слабых, мечтающих сделать что-то доброе и красивое. Франциск… в тот день, когда он умер в своём мире, он любил и мечтал защитить любимую, наверное, это сделало его душу, душу инквизитора, красивой. Красивое стремление любить и защищать тех, кто тебе дорог.