Мир в огне

В хлопотах остаток дня буквально пролетел, а когда солнце побагровело и коснулось нижним краем горизонта, и на лугу рядом с фургоном начали собираться люди. Сначала вездесущие ребятишки, потом взрослые. Наконец, подошли самые уважаемые люди села — староста, священник и маг. На гомонящую ребятню сразу шикнули, требуя тишины: выступление началось.

Первой была Белка со своими песнями, затем станцевала Лаури. В перерыв снова пели Белка вместе с десятилетним Никаси, после чего акробаты вышли на канат, жонглировать факелами, ножами и мячами. Лейтис восхищённо засмотрелась, как лихо акробаты держат в воздухе кольца из шариков и факелов — то вдвоём на канате, то спускают их помощникам на землю, а потом снова поднимают ввысь. Но вот оба парня спрыгнули вниз, и вместе со старшим поколением отошли к фургону. Пришла пора новичков.

Сначала вышла Лейтис, в ярком платье из разноцветных полос ткани. Девушка прошла вдоль настороженно и заинтересованно молчащей толпы, потом вернулась к середине и громко позвала:

— Зайчик! Зайчик, где ты?

Толпа с любопытством начала смотреть в сторону фургона… Как вдруг, аккуратно раздвигая стоящих людей, мимо них к девушке вышла здоровенная собака.

— Зайчик, куда же ты убежал? Нас ждут.

Собака положила что-то на землю, потом громко сказала «гав», подобрала предмет и подошла к старосте. Тот его аккуратно взял, потом посмотрел на пояс и громко сказал:

— Вот-те на. Я и не заметил, как шнурок перетёрся. Ой, спасибо.

Толпа взорвалась рукоплесканиями, а Лейтис тем временем продолжила:

— Ну, раз пропажу отдал, давай показывай, чего ещё умеешь.

Пёс снова гавкнул и принялся показывать. Как умеет считать, как умеет танцевать… И даже как умеет изображать кошку или лошадь. Когда Лейтис покидала импровизированную сцену, толпа хлопала ей, не переставая.

Следом вышел магистр. Одетый в синюю мантию с блёстками и колпак, лицо закрывала размалёванная маска. Он посмотрел на зрителей, и над лугом полетел громкий голос.

— Ну а я буду показывать фокусы. Вы, наверное, думаете, что буду доставать из шапки всяких зайцев, — Ислуин снял шапку, показал: она пуста — и тут же достал из неё игрушечного зайца. В толпе раздались смешки, — так вот, это не так. Я буду показывать совсем другое.

Магистр достал из мешка стеклянный цилиндрический сосуд, опоясанный металлическими кольцами, налил туда подкрашенной воды. Потом пригласил желающих проверить — дна не было, но вода не выливалась. Несколько «волшебных» пассов — и жидкость струёй летит на землю. Следом из мешка появляются две полусферы с ручками, и любой желающий приглашается убедиться, что это самые обычные железки. Которые складываются в шар — и разомкнуть половинки не могут двое сильных мужчин.

— Колдовство, — крикнул кто-то.

Но деревенский маг важно подошёл к фокуснику, что-то проверил и громко ответил:

— Никакого чародейства нет.

Толпа в ответ буквально взорвалась хлопками, одобрительными криками и свистом. Но тут же смолкла: Ислуин начал показывать новый фокус…

Уже ночью, когда возле костра все заворожённо считали, сколько им накидали за выступление монет — вышло целых полтора серебряных хейта. Для лета заработок за один раз просто немыслимый. Поэтому о сомнениях первой встречи никто даже не вспомнил.

Следующие две недели фургон неторопливо катил на запад, от деревни к деревне, от выступления к выступлению. И каждые несколько дней Ислуину приходилось его латать, а девушкам колоть пальцы иголками, заделывая очередную прореху. Потому, как только тракт привёл к первому же большому городу, решено было купить две новых повозки — как новички и предлагали в ночь знакомства.

И сразу же на въезде случилась неприятность: когда медленно сдвигающаяся очередь телег донесла фургон до городских ворот, молоденький стражник отказался его пропускать. Показав на размалёванный тент, с криком: «Проваливайте, запрещено таким выступать», он грубо оттолкнул Фера, который подошёл заплатить въездную пошлину. К старику на помощь поспешили Дав и Ислуин, но и их красноречие пропало впустую — паренёк упёрся и обещаниям не нарушать городских законов не верил. Все приуныли. За один день закупиться всем необходимым вряд ли удастся, а гостиницы снаружи городской стены дерут втридорога. Ночевать же в чистом поле попросту опасно, не деревенские места, легко можно нарваться на грабителей.

На шум вышел старший караула. Парень-стражник, было, кинулся к нему за поддержкой, но мужик отмахнулся от сопляка, потом внимательно посмотрел на хугларов и вдруг поманил к себе Ислуина. Мол, разговор есть. Когда оба отошли чуть в сторону, прозвучал вопрос:

— Где тебя так? Не при Раппахе, случаем?

— Нет, северо-восточнее, на границе.

— А среди них-то как оказался?

— Как зацепило, не захотел при отряде калекой доживать. Или бобылем оставаться да вот таких же, — магистр махнул рукой в сторону паренька, — недотёп натаскивать. А тут… женщина у меня была, а теперь вот дочь растёт. По мне — так куда счастливее судьба.

— Добро. За своих ручаешься?

— Ручаюсь. Законы все знают, и что не вступившим в гильдию выступать внутри стен запрещено — помнят.