Мир в раннее Новое время

За вступление России в войну Речь Посполитая заплатила выгодным для Москвы «Вечным миром» с уступкой Киева. Предполагалось, что русско-украинские войска поведут наступление непосредственно на Крым. Россия не имела опыта большой наступательной войны с Крымским ханством, и два похода (1687 и 1689 гг.) из-за плохой организации и неудачно выбранного маршрута окончились впустую. Для многочисленного войска, двигавшегося сухим путем на Перекоп, оказалось слишком трудным преодоление незаселенной безводной степи, и оба раза оно поворачивало обратно (во второй раз, правда, постояв несколько дней у Перекопа). После этого в Москве надолго потеряли интерес к войне, пока ею не заинтересовался молодой Петр I. Итогом его походов было взятие в 1696 г. Азова, турецкой крепости в устье Дона, для чего был использован новопостроенный русский речной флот. Однако активизация русских военных усилий произошла слишком поздно, союзники по Священной лиге уже стремились к скорейшему заключению мира.

Этот мир был заключен в Карловицах в январе 1699 г. Император получил почти всю Венгрию и — как непосредственно подчиненное ему владение — Трансильванию, лишившуюся собственных князей. Венеция овладела Пелопоннесом. Польша в обмен на занятые ею крепости в Молдавии вернула себе Каменец-Подольский и всю Подолию. Русский представитель присутствовал в Карловицах, но смог добиться только заключения перемирия. Русско-турецкий мир был заключен позднее в Стамбуле 3(14) июля 1700 г.: Россия получила Азов и освобождение от выплаты дани («поминок») крымскому хану.

Европа стояла на пороге двух новых больших международных конфликтов: Войны за испанское наследство и Великой Северной войны.

Англия в XVII веке

Англия в правление первых Стюартов

Родоначальник новой династии Яков I Стюарт (1603–1625) объединил под своей властью Англию, Шотландию и Ирландию, положив начало триединому королевству — Великобритании. Однако уже вскоре наметились разногласия между королем-шотландцем и его английскими подданными. Не питая должного уважения к английским политическим традициям, будучи убежденным сторонником абсолютизма, Яков отстаивал эту доктрину в самой крайней форме, утверждая, что королевская власть имеет божественное происхождение, государь является суверенным правителем, стоящим неизмеримо выше не только парламента, но и закона. Притязания Якова I вызвали негативную реакцию английских парламентариев и юристов, чувствительно относившихся к «древним английским свободам». Резкая полемика в парламенте против расширения королевской прерогативы и узурпации прав этого представительного органа не затихала с 1604 г. вплоть до его разгона Карлом I Стюартом в 1629 г.

При Якове I расходы короны возросли почти вдвое. Огромные средства шли на содержание двора, роскошь которого была притчей во языцех, как и падение нравов, которое общественное мнение приписывало влиянию королевских фаворитов, в частности Дж. Вильерса, герцога Бэкингема. Ради пополнения казны Стюарты прибегали к продажам дворянских званий и титулов, что вызывало раздражение родовитого дворянства и аристократии, но не радовало и мелких джентри: всякого джентльмена, чей доход составлял 40 фунтов стерлингов в год, принуждали покупать звание рыцаря, а в случае отказа облагали высоким штрафом.

В течение всей первой половины XVII в. Стюарты усиливали финансовый нажим на налогоплательщиков, требуя экстраординарных платежей и принудительных займов короне. Недовольство вызывали не только размеры сборов, но и заявления Якова и Карла I об их праве произвольно облагать население без согласия парламента.

С восшествием на престол Якова I произошла резкая смена внешнеполитического курса Англии. Заключенный в 1604 г. мир с Испанией был неодобрительно встречен населением, однако обеспечил экономический подъем и рост английского экспорта. Яков I стремился к установлению всеобщего мира между протестантскими и католическими государствами Европы. Он выдал свою дочь за кальвиниста Фридриха Пфальцского, но одновременно вел переговоры о браке сына Карла с испанской инфантой. Англичане не разделяли устремлений своего монарха, и вести о неудаче «испанского сватовства» были встречены ликованием. Призрак католической опасности виделся протестантам повсюду, в особенности после так называемого «Порохового заговора» 1605 г., когда группа католиков попыталась взорвать здание парламента вместе с королем.