Мир в руках игрока (СИ)

   Мориц молчал. Он был нем даже тогда, когда, вытеснив собой воду, его тела коснулась сильная кислота. Кожа в месте контакта будто нагрелась. Ожоги острой болью полосонули по нервной системе.

   Ужас... Кошмар... Скажи же хоть слово... Нет. Никогда... Теперь уже никогда...

   Голос Курандо, издавая проклятья, поднялся до самой пронзительной ноты.

   --Ты думаешь, тебе это так просто сойдёт? Нет, ошибаешься! Мы с тобой ещё повстречаемся! Нельзя просто так взять и оставить Хозяина? Мы ещё встретимся. Нет пощады предателю!

   Голос затих, удаляясь. Мориц попал в прохладный свежий поток и стремительно поплыл по набирающему силу течению. И только покидая туннель, с водой, с грохотом вырывающейся на свободу, он позволил себе прокричать, ощущая, как в душе сложились вместе все кусочки мозаики, определяющей его поведение:

   -- С меня хватит! Я устал от Владык. Я не игрушка, ибо ощущаю вкус жизни по-настоящему!

Игра

1

   -- Изабелла... Юлия... -- он смутился, неверно истолковав её взгляд. Она бросилась к нему и повисла на шее. Её жаркие губы зашептали в самое ухо:

   -- Прости... Я не сразу всё поняла... Я вижу, что с тобой происходит... Я обожаю тебя... Но не надо отчаиваться. Подумаешь флот... Ты построишь другой... Я знаю, ты сможешь...

   Он обнял её -- нежно и осторожно. Мысли нестройной толпой пронеслись в голове. Надо бы рассказать ей правду. Но не всю правду! Он изменился -- да. Но он не хотел бы, чтобы она узнала насколько.

   Юлия-Изабелла продолжала бессвязно шептать, и он не сразу заметил, что она плачет.

   -- Ко мне приходили твои люди... Они говорят, что твоё состояние просто ужасно... Прости, я не заметила... Ты так в эти дни был ко мне ласков.

   -- Из... Дорогая моя, когда я там... был... над морем... кое-что со мной произошло...

   -- Знаю, знаю. Ты проиграл битву.

   -- Проиграл? Нет... Не знаю, -- он растерялся, сомневаясь с какого конца начать рассказывать ей то, что собирался, -- Это неважно.

   -- Но твои люди сказали...

   -- Почему они сразу не явились ко мне?

   -- Ты в последнее время всех пугаешь... Они что-то чувствуют... Я не поняла...

   -- Я потерял память, -- он даже обрадовался, произнеся эти слова, -- наконец он нашёл, что солгать, чтобы ложь более-менее походила на правду. Хотя, с другой стороны, разве это не правда? Нельзя разве сказать, что это тело утратило старую память, заменив её новой?

   Он заглянул в её округлившиеся от испуга глаза.

   -- Как же ты теперь?..

   -- Не знаю, -- он взял её за руки.

   -- Ты не помнишь даже, как встретил меня?

   -- Нет. Но хотел бы узнать... Вспомнить.

   Она припала губами к его холодным рукам, в душевном порыве изливая ему свою жалость.

   -- Это случилось одним летним утром. Ты, по твоим словам, пробовал свой источник силы и перетряхивал имеющиеся в твоём распоряжении архивы...

   -- Я нашёл тебя там?

   -- Да.

   -- А ты не помнишь, как я это делал? Как ими пользоваться и как получить к ним доступ?

   Она печально покачала в ответ головой. Нет, я не знаю. Мориц поник.

   -- Я думаю, тебе стоит просмотреть свои записи.

   -- Записи?

   -- Да. Я видела у тебя на столе много бумаг.

   -- Где?

   -- В твоём маленьком кабинете. В башенке. Ты всегда там уединялся, когда тебе было трудно.

2

   Башенка была угрюмым мрачным сооружением, уродливым наростом возвышающимся над правым крылом замка. Поднявшись по шаткой винтовой лестнице и проникнув в комнатушку через люк в полу, Мориц огляделся, с неудовольствием отмечая, как здесь всё запущено.

   Многолетняя пыль лежала на всём, своим толстым покровом напоминая Генералу старое покрытое малозаметными письменами, послание -- более тонкий слой пыли достаточно чётко указывал на те вещи, которым прежний хозяин уделял больше внимания.

   Обстановка в комнате была замысловата и больше всего напоминала склад старьёвщика. Её площадь была значительно больше, чем показалось Морицу сначала, и за грудами сваленных в общую кучу обломков мебели, картин, связок книг и странных, непонятного назначения, вещей, скрывалось как минимум две трети всего помещения.

   Свободное пространство поделили между собой несколько стульев, тумбочка, шкаф, по большей части заставленный книгами, и письменный стол.

   Мориц оглядел всё и разочаровался, не найдя ничего примечательного. Он сел за стол, поверхность которого была так же чиста, как помыслы у младенца. Недоверчиво проведя по столешнице кончиком носового платка, он убедился, что сравнение правильное. Кто-то на этом столе явно убрался, что было странно -- вряд ли сюда забредали служанки.

   Пыль на полу, на которой красовались лишь отпечатки его башмаков, не могла намекнуть на отгадку.

   Мориц проверил выдвижные ящики стола и нашёл лишь письменные принадлежности и небольшую книгу, странным образом порадовавшую его знакомым тиснением на переплёте.

   Взяв её в руки, он убедился, что это уже знакомый ему томик стихов -- точная копия того, который он в своё время нашёл в библиотеке графа, только в значительно лучшем состоянии. Видно Сифакс оказался большим ценителем поэзии, нежели "переписчики" Курандо.