Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 1

Формирование диктатуры с самого начала сопровождалось использованием методов устрашения и террора, которые все более приобретали значение одной из опор государства, но не единственной и даже не главной. Традиционные отношения государства и индивидуума претерпели существенную модернизацию и базировались на правовой доктрине, подразумевавшей наиболее полную реализацию личных интересов в их осознанном подчинении партийно–государственным при отсутствии любых форм оппозиционности. Масса, состоящая из активных фанатизированных членов, была предпосылкой успеха фашистских идей, поэтому основой социализации личности стала абсолютная лояльность тоталитарной идеологии, формировавшая неделимое «народное сообщество» или нацию, что воспринималось и немцами, и итальянцами как долгожданный итог подлинного объединения страны. Структура государственной власти формально базировалась на народовластии, хотя в реальности плебисцитарная демократия нацизма была построена на предрешенности результатов референдумов, превращенных в средство одобрения политики режима. Реальная же власть была сосредоточена в верхах партийно–государственной элиты, хотя принцип «фюрерства» повсеместно создавал иерархическую структуру маленьких и больших вождей, каждый из которых кем–то командовал и кому–то подчинялся. Культ А. Гитлера, лично руководившего партией, единственного, кто обладал правом на непогрешимость и абсолютную истину, замыкал эту пирамиду, давая ощущение групповой защищенности и встроенности в технократический механизм.

Национал–социализм имел гораздо более агрессивно–тоталитарную природу, чем итальянский фашизм, сохранявший до сближения с Германией во второй половине 1930‑х годов многие традиционные устои общества, и именно поэтому воочию воплотил в себе угрозу всей западной цивилизации, рассматривая любые ее институты и ценности лишь с точки зрения прагматической утилитарности. Даже этатизм в его системе имел функциональное значение, самодовлеющий характер приобрели лишь понятие расы и ее биолого–мировоззренческая чистота как залог спасения мира. Сакрализованы были не только расовый отбор по принципам евгеники и создание таким образом «нового человека», но и формирование нового расово иерархичного мирового порядка, предполагающее биологические предпосылки господства высшей расы и уничтожение «недочеловеков», — уродливая и страшная пародия на интеграцию Европы и мира. По расовым законам 1935 г. все население Германии было разделено по признаку «крови» на «граждан» — арийцев, обладавших всей полнотой прав, и «подданных», все более бесправных в зависимости от степени «смешанности крови». Преодолеть эти барьеры стало невозможно, само понятие «народ» было резко сужено до термина «ариец». Соблюдение расовой чистоты — «платья бессмертия» — и верная служба народу являлись отныне высшими ценностными ориентирами для немцев. В 1938 г. расовые законы принимает Муссолини. Масштабы исполнительно проводившейся расовой политики, хладнокровного вытеснения и уничтожения «неполноценных» после краха нацизма ужаснули весь мир, в том числе добропорядочных немецких бюргеров, ранее предпочитавших не замечать смысла «перемещений в трудовые лагеря» и прочих акций террора.

Публичное сожжение книг на одной из площадей Берлина. Германия, 1933 г. РГАКФД