Мир вашему дому

— Ну-ну, — сказала Земфира и неожиданно перешла на «ты»: — Твоя женщина интересна?

— Да, — сказал Заур и только сейчас заметил, что они остались в комнате одни. Старики вышли подышать свежим воздухом в лоджию.

— Ив сорок лет можно оставаться интересной? — с сомнением спросила Земфира.

— Ей тридцать семь, — досадуя, поправил Заур и подвинул тарелочку. — Вы бы кушали…

— Спасибо, — с достоинством ответила Земфира и запустила вилку в салат. — Мне тоже нравится один из наших преподавателей. Ему тридцать пять. Но он такой интересный, не то что мальчики в нашей группе. У них все разговоры про кино и магнитофоны. Зимой, как дураки, бегут во Дворец спорта хоккей смотреть.

— С преподавателем… встречаетесь?

— Какое там! Его встречает жена с двумя детьми. Я вижу его на лекциях. Сажусь за первый стол и преданно гляжу.

— А он?

— Он старательно отводит глаза. Что ему остается делать?

Земфира засмеялась.

— Твоя маман зря старалась, — сказала она, наливая себе в стакан минеральной воды. — Ты мне не понравился. Я представляла, что увижу солидного, степенного мужчину с грустными, глубоко посаженными глазами. Говорит он, думала я, низким, приятным голосом. А ты…

— Ну? — Заур с трудом скрывал раздражение.

— А ты чуть постарше наших ребят. Глаза бегают, дергаешься, на часы смотришь. И вообще, воображала какой-то… Если послушать твою маман…

— Давай не будем трогать родителей, — попросил Заур. — Как тронешь — так получишь щелчок. Поняла?

— Никакой в человеке солидности! — качнула головой Земфира. — Бодренький юноша!.. Как с тобой справляется твоя тетя?

— Если еще раз вспомнишь «тетю», получишь затрещину, — мрачно пообещал Заур.

В комнату вошла мать Заура, быстро оглядела нахохленного сына, беспечную Земфиру и побежала на кухню.

— Помоги старой женщине, — посоветовал Заур девушке и пошел в лоджию к гостям.

Он собирался уходить домой, когда мать попросила:

— Сынок, проводи Земфиру к подруге.

По ее невеселому виду Заур мстительно определил, что мать уже не питает надежд. Он в который раз за вечер посмотрел на часы и подумал, что Сазида с Кларой второй день терпеливо ждут, когда от реки прикатит его машина. «Зачем выпил? — укорил он себя. — Теперь снова жди следующей пятницы».

Они вышли из подъезда. Заур легонько придерживал девушку за локоть. У дома подруги он собирался холодно проститься, как вдруг Земфира, стесняясь, попросила: «А можно в следующую субботу покататься на твоей машине? Меня еще никто не катал…»

Девушка, час назад показавшаяся Зауру нахальным, задиристым существом, улыбалась мило и просто, и от смущения и боязни услышать отказ у нее горело лицо. Заур неожиданно для себя согласился. Девушка повернулась и стремительно убежала в подъезд.

* * *

Стрелка спидометра дрожала на цифре «100», но горный хребет, пересекавший далеко впереди автостраду Куйбышев — Челябинск, почти не приближался. Но зато по удлинявшимся теням от телеграфных столбов Заур видел, как за спиной быстро уходит в равнины солнце. Он надеялся до сумерек добраться до хребта и свернуть на грунтовую дорогу, ведущую в Ак-Тау.

Уже месяц, как Зауру исполнилось двадцать пять лет. Чуть больше месяца не видел он Сазиду с Кларой. Первую субботу он подарил родителям, вторую — Земфире, этому юному, немного взбалмошному существу. Третью и четвертую субботу — снова ей. Нежное щебетанье студентки усыпило память о женщине, которая ждала его в горах. Прохлада приближающейся осени отрезвила его или та же память подсказала ласкательные слова и прозвища, которые говорятся одной-единственной женщине?

Он смотрел на пустую дорогу, послушно убегающую под колеса автомобиля, и недоумевал, насколько беззаботно и бездумно прожил этот месяц. Ему хорошо было с Земфирой. Наверное, оттого, что он впервые почувствовал себя старшим, впервые на него полагались как на мужчину и опору в жизни. Так выходит, права мать?

Наконец-то горы придвинулись ближе, и он увидел, как у подножья хребта сгущается белый туман, набухает и ползет вверх по склонам.

Из кустарника выскочили на дорогу двое мужчин в кожаных куртках и замахали руками. Заур резко затормозил. Один из мужчин, высокий и тонкий, как горбыль, взялся за дверцу. Второй, пониже, ссутулил массивные, округлые плечи и подошел с другой стороны машины к Зауру.

Ни о чем не спрашивая, они залезли в машину и резко хлопнули дверцами.

— Поехали, — властно сказал тонкий и ударил пальцами сверху вниз по плечу Заура.

Бесцеремонность мужчин не понравилась Зауру.

— Боюсь, что мне с вами не по пути, — сказал он, сдерживая себя.

— Джека, слышишь? — засмеялся сзади невысокий и похлопал себя по крепким обветренным скулам.

— Слышу, Рафа, — кивнул тонкий и вытянул ноги. — Нам, парень, с тобой по пути. Пока у тебя бензину хватит.

Заур неохотно тронул машину. Предчувствуя недоброе, он напряженно думал, как повести себя на развилке. Но его опередил Джека.

— Сворачивай налево, — ровным голосом приказал он. — И дуй вдоль реки до самого Ак-Тау. Если не знаешь дорогу — подскажем.

Заур остановился у развилки. Дорога впереди и позади была пустынна.

— Мне надо прямо, — сказал он. — Будьте здоровы.