Мир вечного ливня

Я быстрым шагом перемещался по залитому дождем лесу, замыкая цепочку, но в то же время ощущал мягкость подушки на диване, слышал милицейские сирены на шоссе и лай бездомных московских собак. Оба состояния были почти равноценными, я мог усилием воли усилить либо одно, либо другое. Несмотря на такое обыденное описание, на самом деле ощущение было страшноватым, сродни тому, которое возникает на краю крыши небоскреба, когда с равной вероятностью можно свалиться и во внешнюю, и во внутреннюю сторону. В данном случае внешней для меня была Москва, потому что, свалившись туда, здесь я бы стал практически беззащитным. Этого не хотелось, ох как не хотелось, учитывая встречу с когтерезом.

Цуцык приказал сбавить темп, и мы побрели, чавкая по воде подошвами, сгибаясь под тяжестью снаряжения. А я не знал, к чему прислушиваться, — к тому, как лают собаки во дворе, или как вскрикивают до сих пор не показавшиеся птицы.

Впереди шагала Искорка, и я поймал себя на том, что пялюсь на ее упругие бедра. Конечно, и раньше, там, на Земле, мы с ней иногда позволяли себе перепихнуться к взаимному удовольствию, но, во-первых, это были совсем не любовные утехи, а скорее акт дружеской взаимопомощи, во-вторых же, теперь у нее был законный супруг, поэтому Искорку следовало вычеркнуть из списка возможных партнерш. Но, вопреки столь разумным доводам, интерес к ее бедрам не пропадал. Нет, определенно это действие грибной дури, эдакий побочный эффект. Интересно, только меня подобным образом зацепило или всех? Спросить — язык не поворачивался, и я постарался попросту отогнать эти мысли. Но мысли мыслями, а взгляд все равно помимо воли цеплялся за изгибы Искоркиного тела. Мне захотелось это прекратить.

— Цуц! — окликнул я нашего взрывотехника.

— Долго мне в конце строя телепаться?

— А что, силы прорезались? — не оборачиваясь, отозвался он.

— Надо тренироваться. А то, неровен час, окончательно потеряю форму.

— Ладно. Искорка, отдохни, пусти Саню вперед.

Мы с напарницей поменялись местами, но я заметил, как Макс фыркнул себе под нос, а Андрей улыбнулся одними глазами. Понятно. Значит, не я один подвержен этому побочному эффекту, просто все привыкли. Надо же, какие заразы, еще и посмеиваются!

В новом порядке мы продвинулись, наверное, еще на километр, когда у меня над головой промелькнуло что-то темное. Первая реакция — прыжок в грязь, хотя, уже прыгая, я понял, что это не рейдер. Вторая реакция, уже лежа — пистолет из кобуры. Но стрелять было некуда, над головой лишь густые кроны, роняющие листья под потоками непрекращающегося дождя.

— А реакция у тебя по-прежнему ничего! — рассмеялась Ирина. — Это птица. Их уже видно, но вреда от них пока никакого.

— Пока? — буркнул я, поднимаясь. — Очень обнадеживающе звучит. А потом они с деревьев будут на нас кидаться?

— Может, и не будут, — она поглядела наверх. — Что-то очень уж плотные тучи сегодня.

Мы снова потянулись по лесу цепочкой. Под ногами становилось все суше и суше, полосы глины попадались все реже, и теперь почва была сплошь песчаной. Судя по тому, что БТР застрял в болоте, до него было не так близко, как всем бы хотелось. Однако Андрей вел нас уверенно, и вскоре Цуцык воскликнул:

— Есть! Вижу БТР!

Я вытянул шею и тоже разглядел за деревьями знакомый силуэт. Может, тут когда и было болото, но сейчас им не пахло — машина стояла, застряв по оси в песке. Однако, если мотор цел, мы ее приведем в чувство, сомнений нет. А то пилить пешком надоело до одури.

Только я об этом подумал, как услышал позади подозрительный звук. Обернулся и увидел, как Искорка грохнулась на колени. Вообще-то я ничего худого не заподозрил, думал, устала, споткнулась, но, когда подал ей руку, стало понятно, что все значительно хуже.

— Черт! — сплюнул под ноги Цуцык. — Ее разбудили там.

— А что удивительного? — пожал плечами Андрей. — У нее ведь муж. Может, дело к утру, он проснулся, ему…

— Заткнись, — покосился на него Цуцык.

— Понял, умолкаю, запретная тема.

— Оттащим ее до БТРа? — спросил я.

— Да. Андрей, возьми у него винторез.

Мы с Цуцыком подхватили Ирину под мышки, а Макс взял ее за ноги. Она была похожа на раненую, так что все было почти как всегда. Как обычно. Кого-то зацепило, мы его тащим. Впереди броня, укрытие. Все нормально.

Да, все было бы нормально, если бы на половине пути Искорка не застонала. Ну, вообще-то нет ничего необычного в том, что раненый стонет, да только это был совсем другой стон — с отчетливым сладострастным оттенком. Я представил, что Ирина делает сейчас там, на Земле, в кровати с мужем, и чуть не споткнулся.

— Осторожнее! — рявкнул Цуцык. — И не трясите ее, как мешок с дерьмом! Ей и так сейчас хреново. Представьте, каково самим было бы одновременно трахаться с мужем и оставаться здесь, видеть, как тебя тащат к броне.

— С мужем? — спросил Макс. — Нет, этого я точно представить себе не могу.