Мир Всем Вам.

Они уезжали, а им завидовали. Черной ядовитой завистью. Завидовал все те, кто не мог уехать с ними, кто был привязан к этому батальону, к этой войне, к своему стажу, к своей работе. Кто знал в жизни только одно — много лет таскать на себе погоны и много лет ждать дня своей пенсии. И, если кто-то еще понимал уходящих, и тепло с ними прощался, то некоторые не могли смотреть на это без ожесточения. Некоторые командиры плевали в сторону своих вчерашних солдат, презрительно обзывая их «предателями» и «изменниками Родины». Порой отсюда невозможно было уехать без какого-нибудь «дембельского аккорда», неизбежных «трудодней», без каких-нибудь унизительных просьб. Кто-то пошел за характеристикой: «Напишите. В военный Институт поступать буду». А ему: «Как может предатель идти в офицеры?» Нашелся один майор, — Человек! — написал. Только вряд ли это помогло. Всех, кто уезжал, не дослужив, увольняли по отрицательной статье. Будто, действительно, кто-то из них торговал Родиной.

Теперь нам было уже не до боевых выходов, не до войны. Всё это сделалось таким редким, словно праздник. У нас едва хватало сил на охрану самих себя, имущества, техники. Если раньше в рейд шла отдельная рота разведки или пехоты, то теперь приходилось подниматься всему живому. Теперь со мной в горы шагал и тыл, и штаб и неповоротливые взвода обеспечения.

…Вот так кончился наш батальон. Выдохся, растерял силы, не удержал перебесившихся своих псов.

74-я Юргинская бригада… Сокрушающая гроза Чечни. Славные боевые традиции, победная летопись русского оружия. Время неустрашимых героев, время мрачных легенд и бескорыстных подвигов…

От нее ничего не осталось. Теперь всё это — только добыча прошлого.

Отстучали по земле молоты наших орудий, отходили по головам мечи нашего возмездия, оплакали русские и чеченские женщины своих сыновей.

74-я Юргинская… Это ведь не больше, чем сон. Настанет утро, и он уйдет, ее последний, обескровленный батальон.

…Все друзья возвращались в Россию. Уехал и мой брат.

Жаль, но мы не прошли с ним по трудным дорогам Чечни. Прошли, но совсем не так, как этого ждали, прошли следом друг за другом, но не вместе. В горы, по которым таскало меня, через неделю приходил и он, в аулах, где заставала его ночь, спустя месяц я начинал день. Мы так редко виделись с ним за эти месяцы, мы лишь несколько раз грелись у одного костра.

Нас разлучили еще в декабре, еще в первую минуту, как сел вертолет.

Я снова остался. Остался один, потеряв свой взвод. Меня перевели в другую роту, поменяли командиров и друзей. Но это уже ничего не решило. Я уже давно замкнулся в себе, давно не хотел никого видеть. Теперь, если ничто не отнимало у меня вечер, я брал автомат и уходил на пустую безлесную высоту. Она стояла далеко за линией батальона и, чтобы на нее подняться, нужно было израсходовать час.

Я проводил на ней целые вечера, просто наблюдая даль, не переживая о настоящем, не размышляя о будущем. Там было так легко, на этой высоте, куда каждый вечер приходили лучшие воспоминания прошлого. Они, словно птицы, слетались туда к закату, и подолгу сидели рядом, не торопясь ни в какую дорогу. Это было таким лекарством — не видеть вокруг себя людей, не слышать рядом их голоса. Чем чаще я ходил туда, тем меньше мне хотелось что-то менять в завтрашнем дне. Я знал: будет плохо утром, будет плохо днем, но вечером я вновь приду на свое место. Вечером ко мне снова придут воспоминания, вечером я снова обрету покой.

Иногда мне казалось, что я бы просидел на своей высоте целую жизнь. И, наверное, был бы счастлив. Наверное, она бы не прошла тогда даром, неудачная моя жизнь.

…А ночью всё чаще и чаще снится дом. Там ведь сильно так ждут. Пусть ничто не помешает и не обманет их надежд.

С гор задул суровый ветер,
Пробирает до костей.
День от чёрных туч не светел.
День рожденье без гостей.
День рожденье без улыбок,
Без торта и, без вина.
В пыльном воздухе кружится
Прошлогодняя листва.
Не одет я, не наряжен
В день обычный на войне.
День рожденье в камуфляже
На переднем рубеже.
Продувает, прям до сердца
свист на разных голосах.
Никуда уже не деться,
вот и вечер на часах.
В хмуром небе тучи, тучи
с горных кряжей всё бегут.
Хоть бы малый солнца лучик,
все тепла с надеждой ждут.
Ветер лица обдувает,
гонит с юга облака.
Только он пришёл поздравить
с днём рождения меня.

Сегодня мне исполнился 21 год.

Романтика больших дорог

Сегодняшний день: