Мир за мир (СИ)

— Да. Потаскала ту медсвекровь за волосы и мордой об стенку приложила. Есть же и обратная сторона кастовости — сор из избы выносить не стали, просто уволили. Об одном жалею — замшу так же потаскать побоялась, за начальницу точно под суд угодила бы.

— Хм, — ироничный тон Артура не мог скрыть его омерзения. — Надо же, тётя в двадцать с хвостом не понимает, что она-то, может быть, и имеет право, но за его нарушение никто чинуш наказывать не будет! Тут уж — отбивайся здесь и сейчас, а лучше заранее просчитывай! Но попытаться пошевелить прокуратуру этой женщине всё же стоило.

— Знаешь, когда на руках больной или просто маленький ребёнок, тебе уже не до тяжб со здравоохранкой, и здравоохранка прекрасно это знает, потому и наглеет, — Ната дрожала от бессильной ярости. — Да и не выиграешь у них суд! Это показания родственников в пользу друг друга суд не учитывает, а полицай полицая или медик медика покрывает — как будто так и надо! В общем, нет и не будет на белохалатников управы!

— Кроме Ледяной Девы, — уже один голос Алины, казалось, убивал, а взгляд стал таким, что даже невиновный мог найти смерть в её глазах. — Имена, явки, фамилии?

— Вот Ледяной Деве и рассказываю! А студентке Алине, извини, не стала бы. Значит, было это три с небольшим года назад…

— Кстати, насчёт детей, — перебил Виктор. — Я вспомнил. Майор Олейник! — он гневно сжал кулаки.

— А этот чем так гнуснопрославился? — спросил Артур.

— Мразь. Устроил с государева благословения зачистку на похоронах какого-то мафиозо и всех перестрелял, включая детей — типа у него бла-ародная ярость. Ха, ярость! Свидетелей оставлять зассал!

— А, точно, я тоже читал…[5] Подожди, но этот Олейник — он же книжный персонаж!?

— А мы с тобой, по-твоему, кто?

* * *

Лесной Сестре не требовалась помощь Ледяной Девы, чтобы выяснить адрес пациентки — достаточно оказалось и собственных способностей стихиали Земли. Фамилию и дату она помнила, а появиться ночью в архиве для неё уже было, как говорится, делом техники. Итак, Скаченко Кристина Викторовна, а вот и её адрес и домашний телефон.

Ната нервно задумалась. Первое явление Лесных Сестёр людям в этом мире! Нужно одеться покрасивее… Тьфу ты, о чём она думает? Не это главное! Слова! Какие слова найдутся у неё для женщины и трёхлетней девочки, изнасилованных зарвавшимися жрецами медицинского культа? «Именно так», — мысленно кивнула она. — «Именно изнасилованных и именно жрецами, потому что казённая медицина давно и прочно заняла в государстве и умах людей место церкви в средневековой Европе».

Нет, звонить не стоит — нужно сразу показаться. Она засуетилась перед шкафом, вытаскивая купленные в Милане наряды. Мягкая бежевая юбка, кремовая шёлковая блузка с бледным узором, напоминающим отражение осенней листвы в воде, жакет… нет, жакет не нужен, на улице оттепель. Кашемировое пальто, тоже светло-бежевое, и сапожки на невысокой шпильке… Повертевшись перед зеркалом и чуть поправив причёску, Лесная Сестра появилась у двери нужной квартиры.

«Похоже, я по адресу!» — поняла она, узнав открывшую дверь женщину. — «И я нужна, с ней явно что-то не то. Как будто всё время ждёт то ли погрома, то ли ночного ареста, как еврейка при Гитлере или жена партийца при Сталине».

— Кристина, добрый день! Вы меня помните?

— Вас? — гнетущее ожидание беды на лице женщины на мгновение сменилось мягкой улыбкой. — Конечно! Вы так улыбались, и Белочку встретили улыбкой, не то что эти… жандармы, — она опять запуганно нахмурилась. — Но вы же всё равно… из этих?

— Не «из этих». Уволилась на следующий день, не захотела быть в этой сволочной системе. Пригласите? Или вы заняты?

— Да нет. Работу типа ищу. Не хочу выходить из декрета на старое место, меня не такой там помнят, — Кристина безнадёжно махнула рукой. — Проходите уж на кухню.

Ната выложила на стол коробку с пирожными:

— Насколько я помню, диабета у вас нет. Кстати, может быть, на «ты»? Как-то не принято к феям на «вы» обращаться, — добавила она как бы шутя.

— Фея? — удивилась женщина. — Знаешь, похоже! — она с некоторой завистью разглядывала Лесную Сестру. — Простые акушерки так не одеваются.

— Девочка-то как твоя? Как её — Белочка?

— Белла, — с нежностью улыбнулась Кристина. — Ах да! — она на минуту вышла и вернулась с фотографией. — Рыженькая, видишь? Угадали с именем!

«Белка и Стрелка…» — вспомнив школьную подругу, Ната чуть не расплакалась. — «Теперь одна Стрелка осталась, Белка ушла. Ушла как воин, не оплакивай её, тем более сейчас!»

— В садике Белочка, — продолжала женщина. — Я боюсь…

— Боишься — чего?

— Ну что ты спрашиваешь? Знаешь ведь мою историю, не зря же пришла! Боюсь, что они отберут её, не хочу от себя отпускать! Умом-то понимаю, что всё равно придётся, сама же хотела, чтобы хоть она вырвалась из бабьей ямы, а всё равно каждый день провожаю как в последний раз. Где ж ты раньше была, фея?

— Тогда я бы ничего сделать не смогла, — печально опустила глаза Лесная Сестра.

— А теперь — тем более не сможешь. Поздно уже!