Мир за мир (СИ)

Фигасе. Ему снилось, что ему снится сон? Вложенные сны?[14] А сейчас-то он проснулся или это очередной сон? И он, проснувшись, всё-таки увидит любимую, как Моррель у Дюма?[15]

Нет, уже не сон. Какой там Дюма! Его квартира, оставленная в воскресенье днём. Портрет Ольги на стене, так и не убранные с субботы пивные бутылки на столе рядом с компьютером, рядом ключи от машины… Машина! Машина осталась на берегу Оки, в ста с лишним километрах отсюда! Но как он тогда попал домой?

Значит, всё это тоже приснилось — «квадрат Стихий», костёр с вином на берегу, Страж Вихрей и Ледяная Дева… Не ездил он на Оку, и не бывает на свете чудес. Бывают только сны. Что ж, заснём опять!

В бутылке ещё оставалась водка. «Всё равно идти, мало». Алексей влез в ботинки и набросил куртку, отряхнув её от песка. От песка! Так где он всё-таки был вчера?

«Пассат», конечно же, стоял во дворе, и на спидометре, конечно же… Нет, на спидометре прибавилось двести с лишним километров. То есть он ездил куда-то и не помнит обратной дороги? Или давал кому-то машину и тоже не помнит?

«Спокойно. Я смотрел на спидометр, когда клал в бардачок термос с кофе, и это уж никак не снилось. Потом на реке выпил стаканчик, потом ещё один. Значит, если всё это приснилось, термос должен быть полным».

В термосе оказалась где-то половина ещё тёплого кофе. Алексей машинально допил его и в полном изнеможении откинулся на неудобное сиденье. Неудобное? Так и есть — сиденье сдвинуто вперёд. Значит… Нет, нет, всё приснилось, не может быть чудес на свете! Ошалело мотнув головой, он выбрался из машины и поплёлся в магазин.

Звонок в дверь раздался, когда Алексей лихорадочно скручивал крышку с бутылки. «Да пошли вы все, я не обязан быть дома!» Но звонивший никак не хотел уняться.

«Опять этот алкаш с первого этажа на угощение напрашивается!» — он раздражённо отбросил пустой стакан и подошёл к двери.

— Ну кто там?

— Тот, кто мог бы и не звонить!

* * *

— Нет, ну что ты! Лично я никаких снов не насылаю.

— А кто тогда?

— Да обычно никто со стороны ни при чём, это просто разум играет. Но если такие сны… Говоришь, оба раза просила отпустить? Значит, работа Творца и самой Ольги, больше некому.

— Сама Оля? Просит отпустить и ещё издевается? То она людоматка, то стерва шмоточная?

— А ты не думал, пока она была жива — как вы с ней дальше жить будете?

— Не знаю, но не так же! Не так! — Алексей, поморщившись, забросил в рот водку и полминуты, приходя в себя, хрустел солёным огурцом (стараниями Стража Вихрей закуски на столе хватало).

— Не так? Все думают, что будет «не так», а потом не могут друг другу простить, что любовь ушла. Думаешь, это любовь сама по себе должна людей поддерживать? Наоборот, это муж с женой должны за ней всё время ухаживать, чтобы не засохла!

— Но как-то люди живут?

— А так вот и живут — на одной лени.

— Лени?

— Конечно. Не хотят менять ничего. Это Оля тебе крайности показывала, вот ты и побежал. А будь не так карикатурно?

— Так что же, любви нет? И Оля меня не любила?

— Да есть, есть любовь-морковь! Только для неё общее дело нужно. Республика[16], так сказать. А не домострой и не контракт на оказание услуг для взрослых.

— А какое у вас с Мариной общее дело? — Алексей никогда бы не осмелился задать Стражу Вихрей такой вопрос, будучи трезвым, но в задушевной беседе можно брякнуть ещё и не такое.

— Однако заметил! Скажем так, помогать таким, как ты. В Интернете про нас на самом деле правду пишут.

— Борис… А ты не скажешь, Оля меня любила?

— Любит! Потому и просила отпустить, чтобы вы расстались любимыми и не топили потихоньку любовь в тухлятине. Марина, что ты ухмыляешься? Между прочим, могла бы и позвонить!

— Зачем? Чтобы соседи потом трепались, что у Лёхи девка новая, а он себя предателем чувствовал и оправдывался? — появившаяся непонятно откуда Ледяная Дева присела на край дивана и взяла со стола пустой стакан. — Ну ты и спишь, прямо как медведь в берлоге. Мы тебя тащим-тащим по лестнице, а ты всё спишь.

— Да я уж догадался, как всё было. Машину ты сюда пригнала?

— Ага. Так что вы с Борисом решили?

— В смысле?

— Блин. В смысле — что с тобой дальше делать. И что делать с этими, — «Марина» развернула листок из блокнота. — Сержант Кресов Виталий Андреевич[17], в настоящее время прапорщик. Дёшево совесть продал, а? Даже офицерского звания до сих пор не получил! Совершил убийство по приказу своего непосредственного начальника, лейтенанта Семихина Игоря Юрьевича, в настоящее время майора. Ну и?

— А адрес?

— Адреса пока не скажу. И подробностей тоже. А то ты напьёшься и попрёшь на этого Семихина с голыми руками, а он профессиональный каратель, убьёт не задумываясь и ещё медаль очередную получит. Могу только сказать, что оба москвичи.

— Так что ты предлагаешь? — взмолился совершенно опустошённый Алексей. — Адрес я и сам выяснить смогу. И ствол достану.

— И всё? Вот ползёт такая гнида, вдруг бах — и пуля в башке. Так и подохнет довольный. За одиннадцать лет твоих страданий? Это если ты ещё попадёшь как следует.