Мир за мир (СИ)

— И тем не менее! — возразила Алина. — Даже если ты почему-то думаешь, что тебе это не надо, то им-то надо! Вот живёт такой же пламенный парень, как ты — и что с ним будет без наставника? В поэты подастся? Хорошо бы, но обычно такие, как известно, в стакане топятся! Или, хуже того, притопчет в себе весь огонь и станет обычным обывателем.

— Да, соглашусь. Хуже этого ничего быть не может, — потемнели глаза Стража Вихрей. — Кстати, я понимаю, что в России каждый десятый — москвич, но есть же и остальные девять десятых! Или даже вообще не в России.

— Знаешь, что-то подсказывает мне, что всё-таки Москва, — задумалась Ледяная Дева. — Помню — были чьи-то смутные воспоминания об истинном Огне.

* * *

Она скользила по каплям своей памяти, погружаясь к отражению Огня, пойманному от случайного прохожего на улице. Вот и оно — чьё-то воспоминание об Огне! Только сам человек, похоже, не осознаёт, кто он такой — воспоминание таится совсем на дне, заваленное обывательским мусором и залитое казённой тоскливостью.

Ледяная Дева совместила отражённую чужую память со своей собственной. Да, вот он — самый обычный парень, совсем молодой. Чем-то зацепил он тогда фею Воды, и она позволила себе ненадолго залезть к нему в память. Итак, есть имя — Роман — и какой-то адрес. И тоскливость. И было это два года назад.

А адрес-то — военкомата! Всё ясно — забрали в армию, вот и тоскливо ему. Хотя нет, непохоже, что именно из-за армии. В чём же дело? Девушку оставляет дожидаться? Нет, гадать бесполезно, надо наведаться в военкомат — там этого парня должны помнить, даже если им и кажется, что не запомнили. Стоп! Если его призвали два года назад, то как раз сейчас он должен уходить на дембель![1]

— Артур, появимся в одном месте? Надо кое-что узнать, — позвала она.

* * *

Ура! От него наконец-то все отстали, и он едет на дембель! И неважно, что ехать-то ему и некуда — дома у него никогда не было. «Отстали-то отстали, да только теперь самому придётся пристать», — соображал Роман, рассматривая в окно вагона безлюдные в летний рассвет окраины Москвы. — «Должны какое-то жильё дать, но тянуть наверняка будут до последнего и дадут конуру в долгострое в жопе мира! Нет, я, конечно, солдат, но и солдату нужна крыша над головой. И не просто крыша, а одиночка».

«Восемнадцать лет тюрьмы…» — тоскливо вспоминал дембель. — «За что, самое главное? Да просто за несовершеннолетие! И ещё двушечка — за то, что мужик!» Впрочем, солдатом он был неплохим, ибо неосознанно придерживался принципа «Что делаешь — делай хорошо», но оставаться на сверхсрочную уже отказался наотрез: «Не моё это — быть профессиональным сержантом. И очень хочется одному побыть!»

Одному и на свободе! Да только свобода и одиночество будут для него не только вожделенной наградой, но и проклятием. Роман не обольщался на свой счёт — он не умеет быть свободным человеком. «Да что там свободным!» — с горечью подумал он. — «Это, по-моему, вообще почти никто не умеет. Просто гражданским человеком — и то не получится сразу. Почти все детдомовцы так и не находят себя на воле».

Отчаянно зевая, свежеиспечённый дембель сошёл на пустынный перрон вокзала. «Кого-то из наших на машине встречают», — отметил он. — «Ну да, до открытия метро ещё час, наверное. Нашему брату, как всегда, самый неудобный поезд! Вот тебе и свобода — иди куда хочешь, да только идти-то некуда! Я даже не знаю, когда это самое метро открывается и сколько примерно стоит. А вот тебе и одиночество — стоишь на опустевшем перроне… Воистину, бойтесь своих желаний — они исполняются!»

Хотя нет, он не один! Идут какие-то два парня и девушка — наверное, тоже встречали дембеля, один из парней-то — в десантном камуфляже с погонами старшего сержанта. Странно, а почему идут не к метро, а от метро? Неужели следующий поезд будут ждать? А похоже на то! Десантнику-то лет тридцать, так что не его встречали, а он сам с друзьями — небось брата младшего. «Но почему тогда все трое смотрят на меня и идут явно ко мне?» — удивился Роман, машинально отдавая честь.

Десантник, ответив на приветствие, подошёл строевым шагом:

— Товарищ ефрейтор! Вы Роман Воскресенский? Именно вас мы и встречаем!

* * *

«Что им надо-то?» — с неприязнью смотрел дембель. — «Вербовать в какую-нибудь контору будут? В мафию? Или просто на органы разберут?»