Мир закрытых дверей (СИ)

– Конечно верю! А иначе не стал бы разрисовывать нашими призывами городские стены. И был бы таким же задавленным и хмурым, как все. И как ты.

– А я разве хмурый?

– А ты посмотрись на себя в зеркало! И еще эта отвратная синяя пижама, которую должны носить только психи!

– Так и на тебе точно такая же пижама, – сказал Иван.

– Ну, так это потому, что я все еще нахожусь в этом мире, а не в том. Вот!

Иван ухмыльнулся.

– Да что ты вообще понимаешь в этом, чувак!? – обиделся Алекс.

– Ничего.

– Вот именно! – сказал мальчуган. – И кстати, а за что тебя посадили сюда? Я вот этого понять никак не могу. Ну, совершенно не понимаю.

– А я и сам не знаю, – ответил Иван.

– Ну, это ты мне уже говорил! Но ведь за что-то тебя сюда таки упекли. На экспертизу?

– Санитар мне сказал, что дело мое серьезное.

– Будь они прокляты: все знают – и все скрывают! Прямо как чиновники. Вот против этого всего мы, граффитчики, и боремся. Пока не очень результативно, но наши ряды постепенно пополняются новыми людьми. Возможно, когда-нибудь к нам присоединишься и ты! Если, конечно, выберешься отсюда живым и здоровым.

Иван вздохнул, подумав о чем-то своем.

– Ну, так что скажешь? – спросил Алекс.

– Чувствую, что я, в отличие от тебя, здесь застряну надолго, – сказал Иван.

– Грустно, – проговорил Алекс. – Но ты не отчаивайся и верь в себя! И все будет хорошо! Я вот так и живу: верю, что все будет хорошо – и оно так и происходит. Бывают, конечно, иногда падения, как, например, сейчас. Но они всегда преодолеваются. Потому что если все будет плохо – то такая жизнь мне не нужна!

– Позитивная у тебя философия, – сказал Иван. – А вот у меня вдруг ни с того ни с сего жизнь покатилась кувырком. Только я встретил чудесную девушку, только у нас все сложилось, только мы начали мечтать о счастливом будущем – и вдруг меня хватают спецагенты, везут в прокуратуру, оттуда – в больницу на медкомиссию, а затем я попадаю в этот психдом.

– Спецагенты, говоришь? А ты не преувеличиваешь?

– Дело в том, что моя девушка – ее зовут Жанна – одно время была тесно связана с одним очень высокопоставленным человеком. И он, похоже, имеет на нее свои виды и планы – а я в этих планах не значусь. Точнее сказать, я там значусь, как нежелательный и ненужный элемент. Вот как-то так.

– Так, значит, и тебя эти чиновники достали! Причем, в самом прямом смысле, – проговорил Алекс. – А, вообще, странно все это. Если они хотят от тебя реально избавиться, то сумасшедший дом – самое оно.

– И что мне делать? – спросил Иван.

– Не знаю! Надеяться на лучшее. Пытаться выяснить свой диагноз – полагаю, что эти сведения могут кое-что прояснить.

– Но врачи ничего не говорят и вообще запрещают об этом спрашивать!

Алекс кротко улыбнулся и сказал:

– Конечно, врач тебе твой диагноз не скажет. Но на медицинской карточке в самом верху есть специальный код заболевания: он начинается с латинской буквы "F" и далее идут циферки. Нужно их подсмотреть и запомнить. Например, у меня они написали код F91.2, что означает расстройство поведения в социуме.

В это время в зал вошел Феликс, он огляделся, обнаружил Ивана и направился к нему.

– Я вижу, ты нашел себе друга, – громко сказал санитар.

– И что? – отозвался Иван.

– Да так, ничего, – Феликс уставился на Алекса. – С этим юнцом можешь болтать, сколько угодно – он экспертизный. Но я, все равно, буду за вами наблюдать!

И действительно, все оставшееся время Феликс крутился неподалеку от ребят – и те больше об опасных темах не разговаривали.

Глава 17. Недоброе утро

В глубокий, черный сон Ивана вдруг вплеснулись задорные голоса детей, которые пели, нездорово похрюкивая, какую-то песенку про начало нового дня. Иван медленно открыл глаза. В одноместной палате, куда его поместили после двух ночей, проведенных в карцере, уже горел свет. Громкоговоритель, приделанный к потолку, надрывался и хрипел, проговаривая слова одного и того же куплета по несколько раз. И после очередного повтора динамик громко треснул и замолчал.

"Ну и порядки здесь!" – подумал Иван, вылезая из-под одеяла. Одноместная палата мало чем отличалась от карцера, но выглядела приятнее благодаря домашней мебели.

Парень посмотрел на пластмассовый короб, откуда вылились разбудившие его звуки, – и ему вспомнилось слово "матюгальник", которым студенты называли висевшие в коридорах коробочки, разговаривавшие голосами вечно всем недовольных деканов.

Дверь открылась внезапно. В карцере Иван всегда слышал звон ключей, предшествовавших приходу доктора или санитара, – здесь же ничего подобного не случилось.

– Доброе утро, мой дорогой пациент, – произнес доктор Брюсер. – Как провели ночь?

– Нормально, – ответил Иван.

– Согласитесь, что в палате спится намного лучше, чем в карцере.

– Я никакой разницы не заметил.

– Значит, плохо спали, – заключил доктор и посмотрел парню в глаза. – Зрачки у вас в норме.

Иван заметил, что Брюсер держал в руке медицинскую карточку, однако надписи на ее обложке было не так просто прочитать: бледные чернила неразборчивых букв постоянно плясали в беспокойной руке врача.

– Куда это вы смотрите? – спросил доктор.