Мир завтра. Как технологии изменят жизнь каждого из нас

На четвертый день по счастливой случайности, которую иногда называют божественным провидением, их обнаружили, едва живых, за огромным валуном, где они прятались от ветра. Их тут же переправили в больницу, специализирующуюся на обморожении и гипотермии. Но гангрена зашла слишком далеко. Две недели спустя врачи ампутировали Бэтцеру первые фаланги всех пяти пальцев на правой ноге, а через три дня они вернулись и отняли левую стопу и пальцы на правой до конца. У Герра положение было еще хуже. Обе ступни почернели, кожа висела лоскутами, пальцы слились в одно целое. В течение месяца он перенес семь операций, но толку от них было мало. Ноги спасти было нельзя. Во время последней операции врачи выполнили стандартную ампутацию – на шесть дюймов ниже коленей; такая длина издавна считается самой подходящей для использования протезов.

Придя в себя после операции, Герр кричал: физическая боль была невыносимой, а психологические мучения и того хуже. Он был робким, застенчивым ребенком, не очень-то успевавшим в школе, и вся его самооценка зиждилась на скалолазании. Ползать по горам ему было так же необходимо, как другим людям дышать.

Однако, как ни сильны были страдания по поводу невозможности продолжать заниматься альпинизмом, еще сильнее его терзали угрызения совести по поводу смерти спасателя Альберта Доу У альпинистов строгий моральный кодекс: никогда не подвергай опасности других. Герр нарушил это правило, и его терзало чувство вины.

3

Последний случай возвращения на действительную военную службу солдата, перенесшего такие тяжелые ранения, какие были у Дэвида Розелла, имел место в годы Гражданской войны. Но для Розелла служба в армии была смыслом жизни.

Он родился в Далласе в 1972 году и рос в семье патриотов. Его отец служил в военно-воздушных силах и всегда внушал сыну идеи долга, чести и важности американской свободы. Но, как и многих других американцев, Дэвида Розелла привели на военную службу не только этические соображения; высокая зарплата тоже имела значение.

По окончании школы Розелл поступил в колледж Дэвидсона в Северной Каролине по футбольной стипендии. К сожалению, средств не хватало и, чтобы свести концы с концами, приходилось еще работать сразу в трех местах. А вот его друг поступил в Учебный корпус офицеров запаса и никаких финансовых проблем не знал. Розелл решил последовать его примеру и получил направление в Воздушно-десантную школу в Форт-Беннинге. «Этот вербовщик знал свое дело, – рассказывает Розелл. – Отправить девятнадцатилетнего парня прыгать с парашютом! Естественно, я сразу же влюбился в армию».

Получив диплом, Розелл получил направление в Форт-Нокс, где прошел подготовку в качестве командира танка, и первые годы его службы прошли в Форт-Худе. Оттуда же он в 1999 году отправился в свою первую боевую командировку, в Кувейт. Затем выполнял совершенно секретное задание в Корее, а в свободное время играл в регби. Наконец он вернулся на родину и получил назначение, о каком можно было только мечтать, – в Форт-Карсон в штате Колорадо, поближе к горам и любимому горнолыжному спорту.

Одиннадцатого сентября 2001 года мечта закончилась. Розелл отправился выполнять свой воинский долг. Именно тогда, имея за плечами более чем десятилетний опыт военной службы, он впервые убил человека. «Я христианин, – говорит он, – и убийство идет вразрез со всем, во что я верю. Но это была война, и приходилось выбирать: или он, или я. Это был кошмар наяву».

Потом были и другие кошмары. Морфий является, пожалуй, единственным надежным щитом против боли, вызываемой ампутацией, но у него есть весьма существенный побочный эффект: он вызывает привыкание. После восьми мучительных операций, после карантина в Центральном военном госпитале имени Уолтера Рида, после фантомных болей, которые не уступали по силе тем, которые он пережил во время взрыва, Розелл мог бы стать настоящим наркоманом, если бы не решился раз и навсегда отказаться от морфия. Вот где был настоящий кошмар.

Морфий Розелл решил заменить физиотерапией. Отправляясь в Ирак, он весил 100 килограммов, а теперь его вес едва дотягивал до восьмидесяти. Зеркало было настроено к нему явно недружелюбно. Розелл хотел получить назад свое некогда могучее тело и свою прежнюю жизнь. Его жена вот-вот должна была родить первенца, и отец должен служить примером своим детям. Кроме того, президент Буш лично пообещал Розеллу, что тот может приехать к нему на ранчо в Кроуфорде, чтобы вместе побегать, как только будет к этому готов.

Розелл решил готовиться. Через полчаса после примерки первой пары протезов Розелл был уже на спортивной площадке: бегал, прыгал, отжимался. Однако обстоятельства были сильнее: «После ранения я только и думал о том, что, может быть, этот чудо-протез позволит мне вернуться к нормальной жизни. Я был готов к возвращению. Но, получив протез, я понял, что заблуждался. Быстрого возвращения не будет. Протез никуда не годился. Я потерял ногу, и это навсегда».