Мир-Земле (сборник)

Эстебан захохотал во весь голос. А Уорнер, застонав от боли, съехал по стенке на пол. Женщина, успевшая было сесть, вновь вскочила. Солдаты тотчас направили на нее оружие. Не обращая на них внимания, она сделала несколько шагов по направлению к Уорнеру. Эстебан хотел ее удержать, но Эмиль бросил на него быстрый взгдяд, словно говоря: пусть поможет.

Женщина опустилась перед раненым на колени и попыталась растегнуть его накидку, но безуспешно.

"Она впервые видит вакуумные застежки. А ведь они каждому ребенку известны, с начала войны накидки розданы всему населению", — подумал Эмиль. И никак не мог решиться подойти к ней и помочь. Он несколько оторопел. Эстебан приблизился к девушке. Схватил за плечо, притянул к себе.

— Пошли! Мы с тобой немного побалуемся!

Девушка, на вид лет восемнадцати, не больше, глядела на него в сильнейшем испуге.

— Я вас не понимаю. Вы делаете мне больно. Отпустите меня, пожалуйста.

Запрокинув голову, Эстебан расхохотался.

— Она меня не понимает! — веселился он. — Нет, вы слышали такое? А-а, да что там, пошли! — и он потащил ее за собой в коридор.

По лицу хозяина дома заходили желваки, видно было, что он весь напрягся.

— Пусть он оставит ее в покое.

Эмиля его слова не тронули. Поведение Эстебана вернуло ему ясность мысли, способность идти к цели кратчайшим путем, без проволочек.

— Отвечай на мой вопрос: есть в селении армейские части противника?

Мужчина покачал головой.

— Здесь нет никаких солдат. Нигде.

Он все еще стоял у стола. Эмиль подошел к Уорнеру и нажал кнопку вакуумной застежки. Накидка с тихим шипением открылась, будто раздвижная дверь. Взяв лазер Уорнера, Эмиль вышел из комнаты. Из комнаты справа послышались звук рвущейся материи и негромкий крик девушки. Одним прыжком Эмиль оказался на пороге.

Эстебан, разорвав на девушке блузку, тянулся к ней грязными руками. Перед глазами Эмиля мысленно возникла полузабытая картина, когда-то причинившая ему острую боль. Эта женщина… В ту пору, несмотря на огромные потери, армии его полушария продвигались вперед. Возле какого-то пенька он увидел сидевшую на корточках женщину в форме "службы гуманности" противника. Струйки пота проложили извилистые дорожки по ее темному от копоти лицу. На кровоточащей правой руке нехватало нескольких пальцев.

Но в глазах женщины не было и тени страха, хотя она прекрасно понимала, что ее ждет. Ярдок задал ей обычные вопросы. Она не отвечала. Глаза у нее были как у газели, миндалевидные, темно-карие, искрящиеся жизнью. Взгляд излучал доброту и нежность.

Эмиль, до тех пор имевший дело только с продажными женщинами, неожиданно для себя ощутил желание остаться с ней вдвоем, разделить с ней ту минуту он даже съежился от стыда перед и он ничем не мог ей помочь, он испытал неподдельную боль, когда понял, что жизнь оставляет ее, что она испытывает страшные муки. Она умерла. Но даже после смерти из глаз женщины не сразу исчезло сияние. И тогда впервые в жизни душу Эмиля переполнила печаль.

— Свинья! Оставь ребенка! — заорал он на Эстебана. И когда тот не повиновался, с силой ударил его прикладом по спине. — Отпусти ее!

Эстебан медленно повернулся, пригнулся, изготовившись к прыжку как дикий зверь, но Эмиль выдержал его взгляд. Эстебан молча отступил в сторону.

Подталкивая перед собой девушку, Эмиль вернулся в жилую комнату, охваченный смутными, разноречивыми чувствами и мыслями. С момента захвата дома прошло всего несколько минут, но он ощущал, как они его изменили. Во всей атмосфере дома было что-то необъяснимое. Она дышала чем-то невыразимо новым, не поддающимся его пониманию. Его смутили и встревожили остальные мелочи, детали, заставлявшие вдуматься в смысл происходящего.

За последние годы Ярдок силой вытравлял из него все личное, неповторимое, навязав взамен понятия, прежде для него чуждые. Ему пришлось усвоить нормы поведения, превратившие его в животное. В те редкие мгновения, когда Эмиль это осознавал, он старался как можно скорее избавиться от таких мыслей, потому что они были мучительными, требовали напряжения духовных сил, а этйго он старательно избегал. Прямой, накатанной дорогой было повиновение приказу.

Сейчас женщина стояла рядом с мужем, прислонившись к его влечу, как бы желая подчеркнуть свою силу и решимость, хотя, по сути дела, она лишь искала у мужа защиты. Роста она было невысокого, скорее даже приземистой, но сложена пропорционально. Одета в мышиного цвета длинную, до щиколоток, юбку, переливающуюся тунику, не скрывавшую нежных рук.

"Картинка из мирной жизни", — подумал Эмиль. Идиллия среди хаоса войны, как и птички там, у дороги. А потом он заговорил, и собственный голос показался ему непривычно хриплым, грубым.

— Выполняйте наши приказы и ничего без разрешения не предпринимайте. В противном случае вас ждет смерть.

Мужчина покачал головой. Как показалось Эмилю, тот ему не поверил.

— Пожалуйста, объясните, кто вы? Нам непонятна причина вашего вторжения.

Он не понимает! Да над ними просто смеются! Раздосадованный этим, Эмиль рявкнул:

— Идет война, старик! И если кто не подчиняется, того убивают!