Мир Жаботинского

Мы и вправду не хотели прививать молодежи вкус к незаконным действиям конспиративного характера. Ибо надеялись, что можно будет строить наши отношения с Англией как отношения граждан с их гражданским правительством. Надежды не сбылись, и ныне наши отношения с Англией — отношения гражданина оккупированной страны с оккупантом. Это не «мандат» — это оккупация. У такой власти нет морального права на существование, и у нас нет моральных обязательств перед ней, перед ее представителями.

^{Из кн. «Еврейская война за независимость».}

Самодисциплина

«Самое прекрасное свойство рода человеческого — это талант приводить личность в гармонию с другими личностями в целях общего взаимопонимания».

Евреи органически неспособны принять чье-либо мнение без споров, криков «выяснения отношений». Жаботинский считал, что это еще одно «тяжелое наследие» диаспоры. Он понимал, что без осознанной дисциплины, организованности такое дело, как возрождение государства, обречено на провал. На возражения в том духе, что дисциплина несовместима со свободой мнений, со свободой личности, Жаботинский отвечал:

Что же такое — дисциплина? Тот, кто считает, что дисциплина исключает свободу воли, ошибается. Что такое свобода воли? Существует ли она? Разве поступки человека никак не зависят от обстоятельств? Разве не вынужден человек считаться со всем, что его окружает? Разница только в одном — поступает человек осознанно или его сознание не влияет на его действия. Кант сказал: «Или я обязан, или я вынужден». Или я влеком обстоятельствами и ошибочно полагаю, что я свободен, или я осознаю происходящее, осознанно подчиняюсь, и тогда я свободен.

Члены спортивного общества «Сокол» в Чехословакии собрались на тренировки. Одно из их упражнений произвело неизгладимое впечатление. Огромное поле стадиона в Праге разметили на десятки тысяч квадратиков — вроде шахматной доски. В центре стоял молодой человек и без единого слова, неуловимым движением руки управлял десятками тысяч людей — они одновременно делали одни и те же движения! И в этом разница между организованным обществом и бушующей толпой, даже если у толпы — самые высокие цели, даже если толпа штурмует Бастилию. Толпа мечется из крайности в крайность, она — стихия, она способна растоптать что угодно.

Каждое сердце излучает что-то. В небесах есть экран, он вбирает в себя эти лучи и посылает в ответ могучий поток света. Этот свет и есть дисциплина. Эта связь должна быть непрерывной.

^{Речь на торжествах спорт общества «Маккаби», «Доар ха-йом», 28.1.1920.}

Жаботинский развивал эту мысль:

Когда мы слушаем оркестр, беспрекословно повинующийся палочке дирижера, и у нас создается впечатление абсолютного единства, это значит, что каждый из оркестрантов вложил огромный труд в достижение такого единства. Отнюдь не дирижер принудил его к этому, а он сам, его стремление к совершенству. Высочайшая цель человечества — достичь абсолютной гармонии всех личностей, всех их устремлений, чтобы «музыканты» не мешали друг другу, а создавали вместе и каждый в отдельности прекрасную симфонию. Собственно, понятие «человечество» и предполагает «единство».

...И нет здесь ничего от порабощения одного другим. Руководитель — всего лишь доверенное лицо тех, кто ему подчиняется. Каждый волен отказать ему в своем доверии и выйти из «оркестра». Мы все, каждый по своей доброй воле, возводим здание и делаем это по плану архитектора. Делаем мы это потому, что нам нравится план, мы его «утвердили». И пока архитектор сам верен утвержденному нами плану, мы будем подчиняться его указаниям.

«Руководителем», «дирижером», «архитектором» может быть один человек, может быть «комитет» — обе формы равно демократичны — до тех пор, пока в силе наша доверенность, данная им или ему. Во Франции управляет «Кабинет». В Америке — президент. И обе республики демократичны от темени до пят...

^{«Идея Бейтара», 1940; в сб. «На пути к государству».}

Избрав свободу — выбери опору.

Закон Бейтара — это мой удел.

И сердце эхом отозвалось хору.

И в бездне дух запел...

^{«Клятва»; в сб. «Стихи».}

Молодежь

«Такую замечательную молодежь не знала история».

Молодежь любила Жаботинского, он отвечал ей тем же. Какой же Жаботинский хотел бы видеть молодежь? Чего он ждал от нее? Ответ на эти вопросы содержится в некрологе, посвященном никому не известному молодому человеку, которого звали Джо Кац. Этот юноша вступил в Александрии в ряды Еврейского батальона, прошел с ним весь его боевой путь. После демобилизации какое-то время работал в Лондоне личным секретарем Жаботинского, затем поступил добровольцем на службу в ВВС Великобритании и разбился в 1923 году во время тренировочного полета: