Мир Жаботинского

Естественное развитие мирового хозяйства содержит в себе необратимую тенденцию — уменьшать роль пролетариата как производящего фактора и увеличивать значение духовной и интеллектуальной деятельности — изобретателя, конструктора, организатора, улучшающего систему производства, и «чиновника», напрягающего свой мозг, а не мышцы.

В этом суть кризиса пролетариата. Слой общества, считавшийся важнейшим фактором в хозяйственной жизни, уже давно утратил свое значение. Мировое производство развивается сейчас не благодаря ему, а, в первую очередь, благодаря участию интеллектуальных факторов. Их влияние возрастает, а потребность в мускулах сокращается.

Что будет через двадцать пять лет? В стоимости обуви, которую будут носить наши дети, физическая работа составит не более 5 % (или 1 %), в то время как мозговая деятельность, сырье и методы производства — 95 или 99 %. Пока это еще не так, но такова объективная тенденция хозяйственного развития. И я убежден, что в безработице повинна не только экономическая «депрессия», но и эта объективная тенденция. «Завтрашний мир не будет нуждаться в вас»,— сказал как-то Маркс по отношению к буржуазии. Но он ошибся.

Этот приговор висит сегодня в воздухе, но он обращен к другому общественному классу. Трудно опровергнуть это утверждение.

^{«Чей кризис?», «Хазит ха-ам», 3.6.1932.}

Тенденции экономического развития приводят нас, по мнению Жаботинского, к неоспоримому выводу:

Уничтожение «пролетариата»; не просто как социального класса (допустим, что до тех пор социализм сотрет классовые грани),— а уничтожается и само понятие «рабочего» или «работника». Это ведь не «работа». Пафос пролетарского самосознания строился всегда на некотором элементе трагизма, на «поте лица», на непрерывном изнуряющем физическом усилии. Я однажды, при посещении золотой копи, целый час наблюдал труд пролетария, который спускал клетку с людьми на 2000 метров и поднимал ее обратно: он сидел на вышке среди огромных катушек и раз в пять минут, по звонку откуда-то, передвигал рычаг то вверх, то вниз; и это все. Это и есть образчик будущего «труда» во всех или почти во всех областях производства. Я пишу эту статью от руки, т. е. должен буду, в общем, произвести около миллиона движений пальцами: вероятно, затрачу на это гораздо большее число физического труда, чем тот пролетарий на свой рычаг за целый день. В 2030 году труд «рабочего» будет, именно в физическом смысле, самым легким из всех видов человеческой деятельности. Каменноугольная копь, последнее убежище настоящего физического усилия, будет, вероятно, давно заброшена; энергию будет давать нефть, водопады, морской прилив, разница температуры между верхними и нижними слоями воды в океане. Перевозка тяжестей будет производиться в аэропланах без пилота — управлять ими будут с земли, опять-таки при помощи кнопки. Куда больше физического «труда» будут затрачивать тогда писатели, ораторы, пианисты, не говоря уже о барышне, играющей в теннис.

Все это ничуть не грустно, напротив,— дай Бог скорее. Но из всего этого вытекает, что исключительная, жертвенной святостью облеченная идеализация «труда» во всем современном быту и современном мышлении была явлением исторически мимолетным; не только в будущем, но отчасти уже и теперь, она является, в значительной мере, пережитком. Самая привычка наша связывать понятие «производства» с понятием «труда» есть, в перспективе эволюции, предрассудок одной, хотя долгой, но быстро уходящей, эпохи. Сентиментальное представление, что «кормилец», производящий для нас пищу, одежду и прочие товары, есть в то же время непременно и «труженик» par excellence — тоже временная, и не вечная истина. В 2030 году не придется даже издавать законов о фабричной или земледельческой повинности на два часа по два раза в неделю,— люди будут сами проситься в очередь, посидеть на вышке за кнопкой или покататься по полю на тракторе,— просто, чтобы отдохнуть на безделье от утомительного футбола.

^{«Кризис пролетариата», «Последние новости», 9.4.1932.}

Неудивительно, что поклонники «культа труда» в еврейских и сионистских кругах не могли принять такой образ мышления и вытекающие из него выводы, которые посягали на саму основу их мировоззрения. Несмотря на то, что со временем им пришлось смириться с действительностью и включить в состав «Всеобщей федерации трудящихся» представителей свободных профессий и даже работодателей — «эксплуататоров», они и сегодня не отваживаются признать, что сама основа «особой привилегированности» рабочего класса постепенно расшатывается. Приведенные ниже отрывки — это своего рода квинтэссенция веры Жаботинского в ту силу, которая правит и которой суждено господствовать в мировой экономике и, тем самым, в человеческой судьбе: